– Георгий, да ты на Троцкого стал похож! – вместо приветствия воскликнула Елена, расцеловав его в обе щеки. – А, вообще, я пошутила. Для шестидесяти лет ты выглядишь вполне сносно.
Елена рассмеялась также звонко и раскатисто, как когда-то в молодости. Георгий не мог оторвать от нее глаз.
– Господи, какой же я дурак, что тогда расстался с ней. Ведь мы могли быть так счастливы вместе. Я все испортил! – подумал он, вздохнув.
После ухода Светланы Георгий в полупьяном раздумье «прокручивал» в голове всю свою жизнь и не раз приходил к выводу, что расставание с Еленой стало его главной ошибкой в жизни. Они были созданы друг для друга, а он из упрямства и честолюбия разбил ее сердце, а себя обрек на неприкаянность и одиночество в объятиях разных, но одинаково чужих для него женщин.
– Елена! Моя прекрасная Елена. Ты такая же, какой я тебя запомнил при нашей прошлой встрече. Когда это было? – спросил Георгий
– Восемнадцать лет назад. Точнее восемнадцать лет и семь месяцев назад, – сказала Елена, вздохнув, но тут же в ее глазах вспыхнули шаловливые огоньки. – Только тогда на мне было намного меньше одежды.
– А что за очаровательная юная леди улыбается рядом с тобой? – спросил он.
– Наденька, моя дочка, – улыбнувшись, сказала Елена.
– Здравствуйте! – робко произнесла Надя.
– Добрый день, моя милая! Ну, что же, прошу ко мне. Чувствуйте себя, как дома, – сказал Георгий, изображая из себя гостеприимного хозяина.
Ники, как обычно пришла после занятий «танцами» в восьмом часу вечера. Сегодня с Кирой ей было особенно хорошо, а его горячие поцелуи, казалось, все еще обжигают ее тело. Ники стала свыкаться с мыслью, что Кира не просто любовник, он единственный человек, которому она могла рассказать то, в чем, наверное, даже не призналась бы самой себе. Кира, конечно, не особо умен, совершенно не образованная деревенщина, но он ей нравился, и дело было не только в химии и гормонах. Ей нравился его спокойный взгляд, большие, сильные руки, широкие плечи и страстная натура. С Кирой Ники могла творить все, что ей вздумается, не боясь, что он ее осудит или не поймет. Она просто напросто не заморачивалась тем, что он думает или чувствует. Они с Кирой вместе отдавались и предавались любви, не замечая пролетавшие за окном часы. Только мысли о недовольной физиономии отца заставили Ники оторваться от объятий возлюбленного