Шрамы. Влада Евангелиjа

застонет, содрогаясь в его руках. Он загадывает, что если она услышит его и повернется, он уйдет. Но она не слышит – или притворяется, что не слышит. Он оказывается за ее спиной, она поворачивается, и их лица оказываются совсем близко. Ива смотрит на него, не отрываясь; губы слегка приоткрыты, грудь медленно поднимается и опускается от тяжелого, глубокого дыхания.

      – Ты чувствуешь это? – спрашивает Ива шепотом.

      Он чувствует. Ее запах, ее тепло, ее близость. Ее возбуждение. Он снова сделает ее своей этой ночью. Вне сомнений. Она прижимается к нему всем телом, сцепляет пальцы в замок за его спиной. Он целует ее шею, чувствуя, как кровь толчками несется по артериям. Ива стонет, закатывает глаза и шепчет:

      – Я падаю, боже, я падаю.

      Она дрожит всем телом – словно, на самом деле, может упасть. Он ведет ее к стене, подхватывает под бедра, поднимает на руки – их лица теперь на одном уровне, он может ловить ее дыхание и выпивать его без остатка. Она прикусывает его губы, он касается языком щелки между ее зубами – прекрасный изъян безупречной Ивы, трещинка в панцире ее совершенной красоты.