ЗАПРЕЩЕНО ПЛАКАТЬ
ЗАПРЕЩЕНО ИЗВИНЯТЬСЯ
ЗАПРЕЩЕНО КРИЧАТЬ
ЗАПРЕЩЕНО ПРОСИТЬ
ЗАПРЕЩЕНО МОЛЧАТЬ
Он хотел бы научиться исчезать: переноситься во времени или становиться невидимым, сливаться с полом и стенами. Лучше попросить святого Николая об этом, это нужнее, чем конструктор. Отец тащит Близну в комнату. Мать ставит суп на плиту и включает радио.
– Сними рубашку, – говорит отец, доставая из шкафа ремень.
Сопротивляться тоже запрещено. Близна расстегивает пуговицу за пуговицей так быстро, как только возможно; пухлые, неловкие пальцы дрожат, дергают ткань – получается медленно, слишком медленно. Он знает, что каждая секунда промедления превратится в удар.
– Долго ты будешь возиться, дрянь?
Отец швыряет Близну на диван. Обивка покрыта пятнами, в лицо тут же впивается миллион крошек хлеба и сухого печенья. Ремень со свистом вспарывает воздух и опускается на обнаженную спину. Крик тонет в поролоновом нутре дивана. Боль окутывает тело, покрывает кожу полностью, расправляется от макушки до пят. Близна визжит, как поросенок, которого неумело и мучительно убивают. Слова отца доносятся сверху, словно глас божий:
– За неблагодарность. За лень. За неуважение.
Ни один грех не будет забыт. За каждый проступок Близна расплатится воплями, болью и кровью. Он вдавливает лицо глубже в вонючую ткань, сопли забивают нос, так что он не может дышать, и голова становится легкой и пустой, под закрытыми веками расползаются красные круги, и он теряет сознание.
Близна приходит в себя в незнакомом помещении. Он с любопытством оглядывается, кричит: “Эээй?” – и крик возвращается к нему, отразившись от белых бетонных стен. Здесь тихо и пусто, не считая круглого стола из металла и закаленного стекла, рядом с ним – пара пластиковых стульев с подушками на сиденьях. Под низким потолком горят галогенные лампы – от их сине-зеленого света помещение кажется еще холоднее, чем есть на самом деле. Из-за стены слышно тихое жужжание холодильника и шум системы вентиляции. Близна повторяет: “Эй, есть тут кто-нибудь?” – но никто не отвечает. Он выглядывает в коридор, но там тоже ни души. Холод от голого пола проникает сквозь носки, и Близна переступает с ноги на ногу, зябко передергивается. Ему не страшно. Возможно, ему на помощь пришел святой Николай и перенес его в безопасное место – почему бы рождественскому чуду не случиться чуть раньше, если в нем так нуждаются? Близна делает глубокий вдох. Воздух здесь свежий и чистый, хотя в помещении нет окон и довольно тесно: десять квадратных метров – не больше. Но Близне так даже больше нравится – он привык забиваться в углы и в просторных залах чувствует себя неуютно: все время ждет, что кто-то бесшумно подкрадется к нему и крикнет в ухо, ударит по голове или пнет под зад. Он садится на стул, устраивается поудобнее на мягкой подушке, ставит локти на столешницу и с удовольствием отмечает, что может двигаться,