– Но если доверия не оправдает?
– Казнь, – холодно бросила она.
~~~~~
– Это тут! О! А мы быстро, – гордясь собой, произнёс Термиалат. Прямо позади них, если сделать неосторожный шаг, будет обрыв, где о скалы разбиваются волны. Вдребезги. Перед ними – углубление. Алхимик прошёлся по стене руками в кожаных перчатках с закрытыми пальцами и когтями. Стена сдвинулась. Прямо в скале был путь под монолит.
– Факел есть? – спросил Термиалат у Анои и Шамана. Потом грустно вздохнул. – Ну, не страшно, тут немного пройтись.
Он пошёл вперёд во мрак. Датр и ацирь за ним, по очереди. Воздух был тяжёлым, влажным. Они шли медленно по кривым ступенькам, спотыкаясь и цокая когтями. Расстояние в пару хвостов и вот, виднелся свет огня. Голубоватый. Запахи кололи нос. Воздух оставлял привкус металла на кончике языка после разговора.
– Не волнуйтесь, не задохнёмся. Я изучал этот пламень. Знаете, он нас скрывает. А воздух здесь потратим только мы, – но этот юмор мог оценить лишь сам Термиалат. Он и посмеялся.
Их встретило просторное помещение. Запахи смешанные, яркие, среди них ярки спирт и гниль. В помещении стояло и тяжёлое дыхание, переходящее в тяжёлое рычание. Из угла на них метнулся зверь, но лишь впился когтями и зубами в кривую клетку, которая ещё долго будет удерживать его агрессию.
– Что за… – Кхагра прищурился, присмотрелся к монстру в клетке. Разодранный труп, с которого спадали куски кожи и белой, пусть и грязной, шерсти. Если ещё можно считать такое существо трупом. Скорее, почти живой. – Неистовый?!
Кхагра смотрел на всё это, широко раскрыв глаза. Сложно было не узнать сородича-альму по его шерсти, пускай и слипшейся в крови и грязи. Кхагра посмотрел на Эрателу и Термиалата. Последний немного хихикал.
– Термиалат. Что это такое? – ацирь выговаривала каждое слово громко, делая на каждом акцент. Она хмурилась. Она злилась.
– Позволите лирическое отступление?
– Нет, Термиалат Цот-им-рун. Ты ответишь нам прямо, сейчас же, – при своих словах она часто обнажала клыки.
– Это важно, Анои Эратела. Очень важно, – алхимик почти молил её своим мягким тоном.
Эратела тяжело вздохнула, но больше не отводила взгляда от Термиалата. Кхагра сделал пару шагов назад, ближе к выходу. Термиалат снял с лица маску. Нос и губы алхимика трескались при каждом слове, из них вытекали кровь и лимфа. Он улыбнулся, а за его чёрными губами желтели зубы.
– Видите ли, я сам страдаю от своих знаний. Трескаюсь в теле. И в сознании, да-а, – он усмехнулся, показав сломанные зубы. Где у туми клыки, у него остались пустые места. Он говорил, теряя связь своих же слов. – От нрата умирают отры. Но не умирают альмы. И умирают демы. Но если дема ближе к альмам, то дема неистовая. А если альмы ближе к демам, то появляется моровая. Вне зависимости, тарон ли, ацирь, датр или линет*. Вне зависимости, руми или та, что заработала имя, выросла, туми.
Алхимик,