Вновь вызвал к себе старосту, вновь ткнул рукой на сгнившую доску и грозно проговорил:
– Что это такое, растудыт твою в маковку?! Под монастырь подвести меня вздумал, чёрт тебя побери!
– Так я это… ваше высокоблагородие, думал, вы шутить изволили, – недоумённо моргая глазами, начал оправдывался староста.
– Какие тут шутки, ежели сам Акинфий Никитич на днях с проверкой ожидается, – взъярился управляющий и ударил старосту кулаком по лицу. – Чтоб к вечеру было всё исправлено, – сказал и укатил своей дорогой.
Поодаль стояли люди и видели всё. Такого прилюдного позора староста ещё никогда не испытывал. Направил на ремонт моста плотников, а сам в кабак пошёл, горе водкой запивать.
Выпил крепко, домой возвращался поздно вечером, стемнело уже, но дорогу было видно хорошо, – на небе, подмигивая путникам и друг другу, качались звёзды, а меж них сияла яркая полная луна.
Дорога к дому пролегала через мост. Подошёл к нему староста, ступил на настил, прошёл треть его и чуть в обморок не упал, – хмель как рукой сняло, холодный пот прошиб, ноги затряслись, – из стороны в сторону закачали.
Это главный чёрт поиграть с ним решил. Услышав слова управляющего «чёрт тебя побери», как посоветовал тот, «побрал» старосту своей чёртовой шуткой.
Чёрт существо адское, много тысяч лет уже живёт и не старится, ему и ад и время и пространство подвластны. Перенёс он старосту из августа 1730 года в август 1961 года, в ту же точку и в то же время.
…
Есть в Барнауле место возвышенное, называемое «Горой». Но не гора это пространство, а многокилометровая в длину и полуторакилометровая в ширину плоскость, господствующая над всем городом. На этой плоскости проложен Змеиногорский тракт, по которому из Барнаульского медеплавильного завода в Санкт—Петербург под оказией (оказия – вооружённый конвой с пушкой) везли медь, серебро и золото. Восточной стороной это пространство сползает к реке Барнаулке, а южной круто обрывается песчаным обрывом к реке Оби.
Под обрывом местные пацаны, – в год полёта в космос Юрия Алексеевича Гагарина устроили «космодром», – создали ровную площадку и вылепили на ней из песка ракеты. Себя вырядили в «скафандры», – кто—то надел на голову мотоциклетный шлем, кто—то танковый шлем, кто—то рабочую каску, а два пацана вырезали в старых вёдрах отверстия для глаз и насадили те «космические» шлемы на свою голову. Все ребята укрепили на свои «шлемы» тонкие проволочки, исполняющие роль антенн.
Вдоволь наигравшись, дети, было им 12 – 13 лет, пошли домой. Уже в сгущающихся сумерках подошли к мосту через Барнаулку, ступили на него.
– Глядь, пацаны, туда шли, доска была гнилая, а нынче новенькая, свеженькая. Чудеса, прям! – проговорил один мальчик.
– Ага,