– Орхидея… – с остановившимся сердцем позвал волшебницу герой. – Милая…
Девушка резко перестала плакать и неуверенно повернула голову. Заплаканное лицо сначала не поверило своим глазам, но через мгновение засияло ярче солнца. Слегка опухшие губы растянулись в улыбке.
– Буревест! – обрадовалась волшебница. – Слава богам ты пришел!
Развернувшись, Орхидея протянула к воину руки и зашагала навстречу. Вот только обрадованный герой неожиданно отступил назад, вернув полог на место. Пятясь от входа, Буревест смотрел на кожаный тент и страшно боялся… Боялся того, что он увидел. Ему бы хотелось так и уйти отсюда, вычеркнув из памяти этот миг, но полог снова отодвинулся, открывая его глазам Жуткий образ. Из живота девушки, что некогда являлась волшебницей Орхидеей, извиваясь словно змеи, торчали черные щупальца, словно кишки ожили и рвутся прочь от хозяйки. Меж ними торчал кинжал, вонзенный в тело по рукоять.
– Дорогой, – удивленно произнесло чудовище. – Почему ты уходишь? – и вдруг голос стал обретать нечеловеческий оттенок, а из глаз вырвалось черное пламя. – Разве ты не хочешь меня обнять? Разве ты меня БОЛЬШЕ НЕ ЛЮБИШЬ?!
И девушка кинулась на Буревеста. Зная, что не сможет оставить Орхидею в таком состоянии, герой поднял меч.
Это была не битва. Это даже была не драка. Завопив от душевной боли, Буревест пронзил волшебницу мечом в живот. Черные щупальца стали извиваться в бешенной агонии, а пламя, бившее из глаз, заметно ослабло. Отбросив меч в сторону, герой сбил девушку с ног и, роняя слезы на ее корсет, крепко схватил правой рукой агонизирующие щупальца. Отростки извивались, словно склизкие черви, но воин держал их крепко и, напрягая мышцы, вытягивал из тела возлюбленной. Орхидея судорожно дергала руками и ногами и будто бы пыталась что-то сказать. Однако герой ее не слышал.
В безумном припадке желая вытащить мерзких червей из тела своей любимой, Буревест продолжал тянуть отростки, пока они с отвратным звуком не разорвались. Во все стороны брызнула черная жижа, щедро окропив не только волшебницу, но и самого героя. Девушка перестала дергаться, и черный огонь постепенно сошел на нет. Теперь в потолок смотрели красивые, но уже безжизненные глаза, которые Буревест всегда так сильно любил.
Заливаясь печальными слезами, воин схватил мягкую девичью руку и поднес ее к губам. Но стоило ему прикоснуться ртом к нежной коже, как что-то осторожно коснулось его