– Просто все нан6 у нас дома закончились, – призналась девочка, вздохнув. – Я и взяла этот.
Чуть помолчав, он спросил:
– А разве у тебя нету гена устойчивости к новым искусственно-природным соединениям?
Собеседница вздохнула, тяжко, потом сердито волосы свои растрепала – и те в солнечных лучах блеснули так, что он подумал, будто те загорелись.
Руку протянул к её голове, начавшую мерцать красным цветом, с синими редкими всполохами и едва приметными искрами.
– Какая смесь! – восхищённо вскрикнула она, схватила его руку, вглядываясь в неё.
А он запоздало понял, что незнакомка всё-таки не горит. Вообще не загорелась. Просто у неё такие волосы. Редкий, кстати, оттенок. Только…
Кри улыбнулся – он наконец-то понял, кем эта девчонка может быть.
И руку забрал, убрав всё, что внимание её привлекло, сделал вид, будто стряхивает на землю что-то с ладоней, тщательно протирает их.
Но она что-то заподозрила.
– У тебя… – прищурилась. – Ген какой-то, каменный?
Мальчик промолчал. Ни к чему ей знать. Спросил, отвлекая:
– Так… что ты делаешь?
– А тебе интересно?
Невольный свидетель кивнул. С серьёзным таким лицом.
– А, я тогда покажу. Постараюсь закончить быстрее! – девочка радостно улыбнулась. – Меня, кстати, Лерьерра зовут. А ты?..
А он промолчал.
А она вдруг улыбнулась, хитро-хитро. Сказала радостно:
– А, вспомнила! Друг тебя Кри назвал! Но, кажется, это упрощённое твоё имя, – нахмурилась. – А полное не скажешь?
– Нет.
– Вредный ты! – Лерьерра обиженно выставила вперёд нижнюю губу.
Но почему-то тут же заулыбалась снова:
– Странно, что тебе это так интересно. Никому другому не интересны мои картины. Отец ворчит, что я зря перевожу вещества. Что некоторые после уже невозможно использовать.
– Только после долгой, сложной обработки, – возразил мальчик.
– А, точно! – девочка взглянула на него, прищурилась. – А у тебя родители в дарина каком-то работают? Или ты сам интересуешься веществами?
– Я… – Кри надолго задумался, потом ответил: – Сам.
– А ты какой-то не очень разговорчивый, – добавила Лерьерра спустя время, не дождавшись никаких новых вопросов, тем более, вопросов про неё саму.
– Наверное, так, – ответил мальчик серьёзно.
Присел, где не лежало её камней. Долго смотрел. Она уже сама поднялась, подвигалась, тело затёкшее разминая, поприседала.
Наконец, разминку продолжая, серьёзно спросила:
– А у тебя ещё ничего не болит?
– А, да, – сказал Кри запоздало, – что-то и у меня тело затекло.
Встал резко и стал повторять движения вслед за ней.
Потом она долго сидела и собирала камни. Вроде непонятно. Хотя Кри наконец-то понял, что совсем непрозрачных она вообще не берёт. Но всё равно не понял, зачем ей совсем прозрачные и полупрозрачные.
Она иногда поднималась, размять ноги спину, руки. И он поднимался почти сразу же