В итоге, Филипп получил одного лидера, но никудышного правителя, и одного хорошего управителя, но никудышного лидера. Граф вздохнул и погрузился в мрачные думы, вспоминая своего товарища Гиффарда.
Послышался странный звук, а потом многочисленный дикий хохот со всех сторон. Граф вернулся из своих мыслей в реальность, замедлил коня и удивленно обернулся. Уильям повис под брюхом лошади на перевернувшимся седле и, пытаясь выбраться, плюхнулся в грязь. Кобыла встала, потеряв наездника. Выбравшись из-под лошади, грязный и пунцовый от стыда, взъерошенный мужчина постарался безуспешно вернуть седло на место. Седельные сумки, по которым прошлась серая кобыла, лежали вдавленные в грязь, в ножны затекла вода, а все содержимое сумок испачкалось.
Отряд, остановившись, хохотал. Солры держались за живот, кто-то прикрывал рот рукой, некоторые вытирали от смеха слезы. Леонардо смеялся громче всех, и даже Йева хихикала в руку от столь комичной картины. Филипп, еле сдерживаясь, чтоб не присоединиться к общей эйфории, направил коня к измазанному в грязи Уиллу, чтобы помочь, но сэр Рэй его опередил.
Рыцарь шустро спрыгнул с коня и, чуть гремя доспехами, с широкой улыбкой на лице, помог бедняге Уиллу, который готов был провалиться сквозь землю от стыда, поправить седло.
– Вы плохо затянули подпругу, – смеясь, деликатно сказал капитан и помог зафиксировать седло. – Вот так ее надо затягивать, чтобы не свалиться.
– Спасибо, – выдавил из себя благодарно пунцовый Уильям, лицо которого залила краска.
– Вы и на лошади не ездили, да? – осторожно спросил сэр Рэй, видя, как мужчина стал неуклюже взбираться на лошадь с правой стороны. – Всегда садятся слева.
– Ездил два раза, но недолго… Да и то была один раз лошадь без седла, а в другой раз уже оседланная, чужая лошадь, – ответил смущенно Уилл.
– Понятно, – сочувствующе посмотрел на пристыженного мужчину капитан и вернулся к своему гнедому жеребцу, ловко взобрался в седло.
Отряд двинулся дальше, Уильям натянул поводья и остался в хвосте, пропустив даже слуг, что взглянули на него хоть и с сочувствием, но и весельем одновременно. Пользуясь тем, что никто его не видит, бедняга Уилл пытался отжать грязь с длинных волос и вычистить одежду. Но все же вид у него остался запачканный и побитый.
Ближе к вечеру отряд разбил лагерь у поймы весьма большой речушки, которая из-за дождей разлилась широко, на пару десятков васо. Воины Вороньей Долины установили навес над полевой кухней и, голодные, стали приводить в порядок коней. Чукк и Грон колдовали над