В неменьшей степени это относится и к Сигизмунду Баторию100, который, наверное, предпочел бы покинуть этот мир до того, как довериться Императору и лишиться в наказание за свою доверчивость не только своих обширных и прекрасных владений и земель, но и самой славы и, наконец, свободы.
Этот владыка, избранный в молодости королем Трансильвании, вел войну против турок и одержал знатные победы над ними; но со временем, поскольку силы его были недостаточны, а армии, которые турецкий султан посылал одну за другой против него, причинили непоправимый ущерб его стране, он позволил убедить себя в необходимости передать свое государство в руки императора Рудольфа, который мог более выгодно распорядиться им как своего рода защитным валом для христианского мира. Император же обязывался предоставлять силы для охраны этого вала и уничтожения общего врага. За это Баторию обещали большое княжество в Германии; он согласился, но был обманут. С ним стали обращаться как с простым не очень знатным дворянином; за каждым его шагом следили, как бы держа под надзором. Он раскаялся в своей ошибке, скрылся и возвратился в Трансильванию, где его ждала восторженная встреча. Императора здесь ненавидели из-за необычайной жестокости его правления. Против него послали Георга Батория; он отважно защищался – на его стороне была не менее мощная армия и любовь народа, к тому же еще не были забыты его прошлые подвиги. Но священнослужители корили его за ущерб, который он якобы причинял всему христианскому миру, проливая христианскую кровь так близко от турецкого султана, который, завоевывая страны, разделывался с их населением, хотя и потерял уже три четверти своих воинов с начала войны в Венгрии. После этого Баторий снова отдал себя во власть Императора, требуя к себе лучшего обхождения, но на деле с ним обращались как никогда плохо. Его держали пленником в его пражском доме, обвинили в сговоре с султаном, все его бумаги конфисковали; и даже не найдя ничего, что могло бы подтвердить его виновность, ему не предоставили большей свободы. В таком жалком состоянии он пребывал до самой смерти, которая наступила 27 марта сего года вследствие апоплексического удара.
Вот вам наглядный пример того, что единственный выход из суверенной власти – бездна, что власть слагают только с жизнью, что безумие – дать убедить себя, что можно переложить власть на другого, какие бы обещания вам ни были даны. И все же бесчеловечность, проявленная против этого государя, не может быть оправдана ничем, хотим ли мы ее приписать нации или императорскому дому. Король аллеманов Марободуус, теснимый своими врагами, доверился Тиберию, который принял его и обращался с ним покоролевски; а вот с Сигизмундом, который доверился великому государству во главе с императором-христианином, обращались так, как даже враг не обращался бы с тем, кого рок войны бросил в его руки.
Итак, мы оставили маркиза д’Анкра в Амьене, куда его сослала Королева. Он отчетливо понимает, откуда дует ветер, и вместо того, чтобы бесполезно