Мемуары. Арман Жан дю Плесси де Ришелье

к хитростям и к оружию, велит собрать вооруженных людей под предлогом защиты своих земель, подкупает всех, кого может, в Монферрате, а сам в это время по-дружески общается с герцогом Мантуанским, удерживая у себя епископа де Диочезаре, его посланника. 22 апреля он уверяет его в том, что уезжает на встречу со своими войсками, приводит их в Монферрат, взрывает Трен, берет приступом Альб, предает все огню и мечу, не щадя ни женщин, ни священников, ни храмов. А чтобы оправдаться, выпускает манифест, в котором, маскируя как только можно свое вероломство, умоляет Папу и Императора одобрить сделанное им, а Его Католическое Величество, дядю своей дочери, и своего родственника курфюрста Саксонского и всех христианских принцев – быть к нему благосклонными.

      Герцог Неверский, прибывший в Савону со своей свояченицей, узнав обо всем, отсылает ее одну во Флоренцию, где должна состояться свадьба, собирает наспех своих людей и бросается к Казалу; туда же немедленно прибывает его брат Венсан.

      Гром войны заставляет всех итальянских принцев поднять свои армии, но ни один из них не встает на сторону герцога Савойского. Даже маркиз Линочоза, друг герцога, вынужден по приказу своего короля выступить против него; его войска заставляют герцога снять осаду Ниццы. При появлении войск Испании герцог Савойский извещает маркиза о том, что не желает воевать против испанцев, и удаляется.

      Весть об этих событиях в Италии огорчает Королеву; она понимает, что они не останутся без последствий, и оценивает их как самые крупные события изо всех произошедших вне Королевства с начала ее регентства; она не рискует принять какое-либо решение, не посоветовавшись со всеми важными людьми в Королевстве. Маркиз д’Анкр, выжидавший удобного случая, решает воспользоваться этим, чтобы вернуть принцев, которые, за исключением г-на де Невера, втянутого в события в Италии, желали этого.

      Г-н де Буйон едва успевает вернуться ко двору, как маркиз д’Анкр приглашает его к себе и рассказывает ему обо всем, что произошло с ним и г-ном де Вильруа, о чем тот еще не знал, ибо все держалось в строгой тайне. Он вовсе не отговаривает его от этого, а, напротив, поддерживает его планы, обещает ему строго хранить все в секрете и слово свое держит; так что об этом деле никто ничего не узнает, пока оно не будет доведено до конца.

      Однако случилось два неприятных происшествия, которые задержали выполнение их планов. Некто Магнас, постоянный участник Совета, в мае был взят под стражу в Фонтенбло; его обвинили в том, что он был нанят неким Ла Рошем из Дофинэ как осведомитель герцога Савойского: он частенько наведывался к Доле, которого, как показалось маркизу д’Анкру, министры тоже чуть не скомпрометировали. Того это так возмутило, что в последний день месяца Магнас был лишен жизни, при этом никакого упоминания о каких-либо тайных связях с Доле не было.

      С другой стороны, г-н де Вильруа настаивал на том, чтобы до подписания свадебного контракта должность первого камер-юнкера, которая принадлежала г-ну де Сувре, была бы заранее предназначена