– Угу, – поддержал Андрей.
– Так точно, – подтвердил Серега. – Совсем ничего.
– Извините… – Девушка смутилась.
– Да ладно вам, – Виктор Павлович помассировал шею. – Дело-то житейское.
– Так мы… – Сашка уставился на друзей. – Ну… мы просто…
– Правильно говорил Сафролыч. – Андрей выбрался из кресла. – Остолоп, он везде остолоп.
– Отставить! – гаркнул подполковник. – Вы, голубки, ступайте в кабину. Мы тут сами. – Офицер посмотрел на часы. – Минут двадцать у вас есть, так что не теряйте времени. Как только «Романия» войдет в сектор… ладно, топайте отсюда, голубки.
– Есть! – выпалил Сашка. – Нам только поговорить… мы…
– Ты еще здесь?! – прикрикнул Виктор Павлович. – Брысь с моих глаз!
7
Максим в сопровождении Анастасии подошел к краю большого озера. Метров на сто просматривалась тихая гладь, но дальше до самого неба поднимался туман. Взвод остался на поляне вблизи водоема, под надежной охраной кайских воинов.
– Не нравится мне это. Ребята там, я здесь. Почему? – Офицер встал на колени и зачерпнул пригоршню прозрачной и очень холодной воды. Паутина-трава ровным ковром устилала дно, теряясь в глубине кристально чистого водоема. По берегам ни кустов, ни деревьев, одним словом, ничего, кроме травы койя. Да и само озеро выглядело как-то странно. Полная тишина и покой, даже легкий ветерок не трогал водной глади. Казалось, именно в этом месте время остановилось, замерло.
– Да вы не волнуйтесь! – Девушка улыбнулась. – Солдат накормят, о них позаботятся.
– Что? – Максим посмотрел на Настю. – Вы хотите сказать… только мы с вами отправимся к вождю? Остальные…
– Ваших солдат переправят на дальнюю заставу. Туда же принесут оружие. Им не причинят вреда.
– Вот еще… – Взводный умылся. – Как вам такое пришло в голову?
– Все будет хорошо.
– Я удивляюсь вашему спокойствию.
– Почему? – Анастасия смотрела в ясное небо. Солнце было в зените, ни одного облачка, только сизая дымка и подрагивающая бесконечная даль.
– Вы еще спрашиваете? – Офицер вытер руки о кожаные штаны.
– Я родилась и выросла в этих краях. Когда началась война, попала к кайцам. Два года жила на острове – это там, – палец указал в сторону тумана.
– Вы были в плену?
– Я бы так не сказала. Плен – это насилие и все такое. Я была ребенком и росла в кайской семье. Меня никто не обижал. Потом, когда война окончилась, вернулась в город. Но не потеряла связь с кайцами. Они стали моей семьей.
– Так вот откуда вы знаете язык? – Максим иначе посмотрел на девушку. В этом взгляде было сочувствие и что-то еще. Возможно, восхищение, уважение. – Вы два года прожили у дикарей?
– Кайцы – далеко не дикари. Для них мы айкуны. Айкун в переводе с кайского белокожий. – Анастасия посмотрела на озеро. – А вот и лурайда. Это за нами. – Из тумана на самом краю молочной