В кухне не размышляю ни секунды. Достаю мобильник Джеза, пересекаю внутренний двор, прохожу через дверь в стене и шагаю по тропинке к реке. К счастью, начинается прилив: ни клочка отмели, лишь темно-каштановая вода плещет о стену. Облокачиваюсь на нее, смотрю, как баржи легонько толкаются бортами. За спиной мимо проходит группка туристов. Жду, пока они не исчезнут, и роняю телефон в глубины.
Возвращаюсь к Джезу с кофе и рогаликами. Он стоит в джинсах, но без рубашки и вытирает полотенцем волосы. Пахнет лемонграссовым мылом – я держу такое в душевой. Парень из-под полотенца оглядывает завтрак на подносе: кофе, приготовленный в итальянской штуковине (пользуюсь ею, когда варю этот напиток для ценителей), тост из домашнего хлеба, рогалики и мой мармелад на блюдце.
– Садись. Тебе надо подкрепиться, – командую.
Джез с размаху плюхается на кровать. Плечи широкие, но кости пока тонкие. Ему еще долго набираться сил. На животе у парня пролегла тоненькая складочка.
Переламывает рогалик, отправляет в рот здоровенный кусок. Откидывается спиной на подушки и, причмокивая, пьет кофе. Через секунду приканчивает рогалик, набив полный рот. В комнате тепло: солнце льется из высоких окон на стены, заставленные книгами на стеллажах. Приятно. Нет, даже лучше – восхитительно. Я помогла ему выйти из неловкого положения:
– А знаешь, тебе не обязательно уходить. Я сегодня свободна. Оставайся, пожалуйста. Поиграй на гитаре, расслабься, а я закажу билет на «Евростар» попозже.
Джез смотрит на меня снизу вверх, будто взвешивая варианты:
– Я и вправду сейчас… не очень готов к поездке. Точно не помешаю?
– Вовсе нет, – улыбаюсь я.
– Алисия разозлится на меня за вчерашнее кидалово. Да и маме надо бы сообщить, где я. Обещал ей сегодня вернуться.
– Какой ты внимательный! – снова улыбаюсь.
И вправду удивительно. Когда Кит была в его возрасте, приходилось умолять девчонку сообщать, где она, но и то не действовало. Всякий раз, когда я пыталась дозвониться дочери, у нее или мобильный был выключен, или батарея садилась. А когда я сетовала на то, что она не связалась со мной, Кит отвечала, что «на телефоне закончились деньги».
– Схожу за трубкой, – говорит Джез.
Останавливать его поздно, да и пугать не хочу. Выбора нет. Наблюдаю, как мальчик выходит и спускается по лестнице. Вместо того чтобы завоевать его доверие, я очень рискую. Ничто не помешает ему вот сейчас выйти из дома и покинуть меня навсегда. Приказываю себе воспринимать это как своеобразный тест на доверие. Надо убедиться, что парень так же сильно хочет быть здесь, как я желаю, чтобы он остался. Эти минуты мучительны. Не могу пошевелиться. Жадно ловлю каждый звук снизу – мальчик ищет свой телефон. Если Джез вдруг пойдет к двери кухни, чтобы уйти не прощаясь, – побегу вниз, попрошу его сначала помочь передвинуть кое-какую мебель, и внимательный юноша не откажет. Я не могу его потерять. Прислоняюсь к двери, внезапно скованная очередным воспоминанием. Еще об одном отъезде. Мы стояли в гараже. Пахло бензином, маслом