– Тоска, говорю. Актеры, с которыми встречаетесь. Телевизионщики. И что вы с ними делаете?
– Учу их говорить, – отвечаю.
Он просит объяснить, и я рассказываю, как голосом подчеркнуть смысл, если самих слов недостаточно. Но голос может и противоречить сказанному. Это умение полезно не только для актеров, но и в реальной жизни. Джез слушает меня как-то по-особенному. Я жутко смущаюсь. Он внимает, как Себ: полузакрыв глаза, неохотно демонстрируя интерес, с легкой улыбочкой. Бутылка вина наполовину пуста. Мармелад на плите наверняка загустел.
– Вы, наверное, и кого-нибудь из знаменитостей знаете? Рок-звезд? Гитаристов?
– Рок-звезд – ни одной. Но я знакома с… полезными людьми. Из тех, что в постоянном поиске юных талантов.
Юноша чуть подается вперед, ко мне. Глаза его расширяются, взгляд оживает. Я поняла, что им движет.
– Хочу стать профессиональным гитаристом, – говорит Джез. – Это моя страсть.
– Когда пойдешь за альбомом, можешь захватить одну из гитар Грега. Наверху целая коллекция.
– Мне пора.
Конечно ему пора. Он же пятнадцатилетний мальчик: надо встретиться с подружкой, а завтра утром сесть на Сент-Панкрасе в поезд и укатить домой в Париж.
– Она заставляет меня встречаться в пешеходном туннеле точно между Южным и Северным Лондоном.
– Заставляет?
– Ну-у-у… – Парень смотрит на меня и неожиданно начинает вести себя, что неудивительно, как взволнованный подросток. – Мы сосчитали тротуарные плиты, – поясняет Джез. – И определили середину. Сначала хотели считать белые кирпичи, но их слишком много.
– Сколько ей лет? – спрашиваю.
– Алисии? Пятнадцать.
Пятнадцать. Вот как. Девочка и не подозревает: ничего из происходящего сейчас в ее жизни больше не повторится…
– Ладно, схожу за альбомом, – говорит мальчик, чуть запнувшись.
Вино ударило в голову: он, как сказала бы Кит, в легком весе.
– Выпей еще. Пока сходишь, я налью. Давай поднимайся.
Слушаю, как юноша шагает вверх через две ступени, и открываю вторую бутылку. На этот раз недорогое, но Джез не заметит. Наполняю его бокал и добавляю немного виски. Облако наползает на реку, последний солнечный лучик ложится на стол. На секунду бокалы, бутылки и вазу с фруктами словно окутывает густой янтарный кокон. Снова вспоминаю о мармеладе, но не пытаюсь спасти его. Звонит телефон, и я, не подумав, снимаю трубку. Грег. Начинает разговор так, будто мы уже беседуем.
– Я говорил с «Бернетт шоуз».
– С кем?
– Агентством по продаже недвижимости. Просил их оценить дом. Нас это ни к чему не обяжет. Приблизительная стоимость поможет мне сориентироваться в ситуации.
Я не могу говорить: Джез вернулся в кухню с гитарой, сел и случайно инструментом об стол – бум!
– Что это? – спрашивает Грег. – У тебя там кто-то есть?
– Нет. Никого. Не хочу сейчас это обсуждать. Ты знаешь мое мнение. И не можешь ничего предпринять