– Входи же, Исмэй, – говорит аббатиса. – Познакомься, это канцлер Крунар. Он покровитель нашего монастыря и связующее звено между нами и окружающим миром.
А еще он – глава одной из старейших и благороднейших семей Бретани и герой последних четырех войн, могла бы я добавить. Он долго и тяжко бился, отстаивая нашу независимость. Достаточно сказать, что в сражениях против французских захватчиков пали все до единого его сыновья. Я почтительно склоняюсь перед ним:
– Добрый день, господин мой.
Он приветствует меня коротким кивком. О чем думает, по глазам прочитать невозможно.
– У нас для тебя новое поручение, – говорит настоятельница, и в моей душе вспыхивает нечто вроде свирепого торжества.
Вот она, новая возможность доказать мою полезность монастырю!
Аббатиса откидывается в кресле и складывает на груди руки:
– Что вам рассказывала сестра Эонетта о политической ситуации в нашей стране?
Вопрос задан как бы мимоходом, но с матушкой необходимо держать ухо востро. У нее что угодно может стать испытанием. А я, ко всему прочему, не очень-то прилежно посещала уроки сестры Эонетты. Я то застревала в скриптории, то работала у сестры Серафины, которой требовалась моя помощь. Вот только настоятельнице этого не объяснишь.
Я чопорно складываю руки:
– Наш возлюбленный господин, герцог Франциск, умер почти два месяца назад. Несомненно, его кончину ускорило недоброжелательство французской регентши. Он со своими вельможами упорно сражался против своевластия Франции, но потерпел поражение. Из-за этого герцогу пришлось заключить договор Ле-Верже, положения которого весьма выгодны французам, а нашей стране, напротив, мешают сохранять независимость…
Настоятельница бросает довольный взгляд на знатного посетителя, как бы говоря ему: «Видишь?» Он кивает, затем вопросительно поднимает бровь. Теперь согласно кивает матушка, и канцлер обращается ко мне. Голос у него низкий, рокочущий. Он спрашивает о том, что до сих пор на моей памяти обсуждали лишь женщины:
– А как насчет нашей молодой герцогини? Что тебе известно о ней?
Я переступаю с ноги на ногу. Этот незнакомец допрашивает меня, и делается неуютно.
– Мне известно, что ее рука уже обещана половине европейских владык. Еще она дала обет отстаивать независимость Бретани. – Мне помимо воли становится жаль юную герцогиню. – Она, конечно, царственного рода, но бедняжку просто продают тому, кто больше заплатит!
Глаза канцлера округляются от удивления. Он оборачивается к аббатисе:
– Вот, значит, чему вы их учите?
– Подобных слов, господин канцлер, мы в их присутствии не произносим. Однако вы должны понимать: те, кто чувствует в себе призвание служить Мортейну, редко воздают должное супружеской жизни,