Карен: Они поцеловали друг друга, и я заметила, что Камилла прослезилась. Билли поднял ее на руки, взбежал с нею по лестнице, и мы все рассмеялись. Потом я расплатилась со священником, потому как Билли с Камиллой об этом напрочь позабыли.
Билли: Помню, как сразу после нашего бракосочетания я лежал все в той же постели рядом с Камиллой, и мне не терпелось скорее уехать. Я не мог дождаться того момента, когда пора будет сесть в автобус, потому что я просто… не мог посмотреть ей в глаза. Я знал: стоит ей хорошенько вглядеться в мое лицо, и она сразу поймет, что происходит у меня в голове.
Мне вообще никогда не удавалось ей лгать. Не знаю даже, хорошо это или плохо. Обычно считается, что лгать – это плохо, но… признаться, не уверен. Ложь порой способна защитить.
И вот я пролежал в постели, пока не взошло солнце. Потом услышал, как подъехал автобус, вскочил с кровати и поцеловал ее на прощанье.
Камилла: Мне не хотелось, чтобы он уезжал. Но в то же время я ни за что не позволила бы ему остаться.
Грэм: Когда я утром встал, Билли уже маячил возле автобуса, разговаривая с Родом.
Билли: Мы все быстро погрузились, водитель повел автобус по подъездной дороге прочь. И тут Камилла выскочила на крыльцо в одной ночной рубашке. Выбежала помахать нам на прощание. Я тоже помахал ей в ответ, но… мне было тяжело на нее глядеть.
Грэм: Трудно было понять, что с ним происходило в то утро.
Билли: Вечером мы приехали в Санта-Розу и сразу начали готовиться к концерту в гостинице The Beginning. Но я был совершенно не в себе.
Эдди: Первый концерт нашего тура прошел не лучшим образом. И все бы, знаешь, не было так плохо, если бы мы хотя бы просто играли синхронно, как полагается. К тому же Билли вдруг переделал два куплета в «Рожденных разбитыми». А потом еще и Грэм опоздал со своим проигрышем.
Карен: Я не слишком из-за этого переживала. А вот Билли с Грэмом ужасно расстроились из-за того, как все прошло.
Билли: Потом мы отправились в отель. В номер сразу стали просачиваться девицы. Там для нас бар загрузили под завязку. И я выпил намного больше, чем следовало бы. В одной руке у меня был высокий коктейльный стакан, в другой – бутылка текилы. И я то и дело наливал себе новый стакан. Один за другим.
Помню, как Грэм сказал мне, что пора притормозить. Но во мне слишком много чего бушевало тогда. Я собирался стать отцом и уже сделался мужем, и Камилла осталась в Лос-Анджелесе, и мы только что дали ужаснейший концерт. К тому же наш альбом только успел выйти, и мы еще не знали, как его примут.
Текила все это во мне малость пригасила. Так что, когда Грэм посоветовал остановиться, я и не думал его слушать. А потом кто-то еще принес метаквалон, и я закинулся несколькими «колесами».
Уоррен: У нас там в мотеле были смежные комнаты, и вот я пристроился в уголке одной из комнат с девчонкой. Клевая была штучка – у нее вместо юбки