Владимир грозил одному из продавцов пальцем и кричал ему:
– Оставь женщину в покое! Почему, вы, мужчины, так любите своих женщин обижать? Или хотите мне сказать, что женщина первая нарушила наказ Божий?! И поэтому всегда виновата?! А что, Адама насильно яблоками кормили? А теперь без шуток. Обратимся к пятому пункту Закона: почитай отца и мать твою. Ещё раз – ОТЦА И МАТЬ! Союз «и» означает равенство! Мать, а значит женщина, равна отцу, мужчине. Как может мальчик почитать отца своего, если тот бьёт его любимую мать?! А? Я вас спрашиваю, женоненавистники! А ты, женщина, не бойся! Подойди ко мне! Забота мучает тебя, вижу! Я скажу тебе кое-что…
Он наклонился к испуганной женщине, стоящей рядом с продавцом с поникшей головой, что-то негромко сказал ей. Лицо её на глазах посветлело. Она низко поклонилась и отошла.
Владимир поднял руки вверх и стал певуче произносить слова:
– Слушай меня, Хеврон! Слушай! Скрижали Завета ставьте во главе своих священных писаний! Потому как в заповеди после слов «не убивать» поставлена большая жирная точка!
Неожиданно для всех русский разразился громовым смехом, резко оборвал его, сморщил лицо, втянул голову в плечи и стал прыгать на одной ноге, а потом закрыл глаза и завертелся волчком на месте. Окружающие его люди, только что со страхом и раболепием смотревшие на него, недоуменно переглянулись. У многих из них, как когда-то у Лизы, возникли сомнения:
– Кто он, этот безглазый человек? Посланник Божий или сумасшедший?
Владимир стал выбрасывать вперед руки и резким отрывистом голосом выкрикивать непонятные слова. Вдруг он открыл глаза, наклонился к рядом стоящей молодой женщине и заговорщическим тоном сказал:
– Знаете, что я вам скажу по большому секрету? Религиозные евреи – самые большие грешники на земле! А знаете, почему? Из-за гордыни! Их ведь избрал Бог! Только их! А мы с вами произошли от обезьян. Про то, что Христа распяли, я вообще промолчу. Такой милый молодой человек! А они его на Голгофу!
– Что ты на меня уставился? Еврей что ли? – внезапно обратился Владимир к пожилому человеку, стоявшему совсем рядом.
Мужчина под устремлёнными на него подозрительными взглядами испуганно замотал головой.
– Ну, давай! После всего сказанного назови меня антисемитом. Ну, давай, давай! – подзадоривал его русский.
Трясущийся мужчина выдавил из себя:
– Я – не еврей, я – араб. Я – мусульманин.
– А я – еврей! – весело продолжал Владимир. – Представляете? Вас же смущает мой нос. Кого-то в детском доме он тоже смущал, так что дразнили меня «грязным жидом». Не понимал я тогда… Да, ты не бойся! Пошли со мной! Я тебя к своим выведу, а то эти тебя побьют. И, судя по глазам, очень сильно…
Одна