Естественно, как истинный спортсмен, а потому человек суеверный, Селя никому ничего не сказал, а словосочетание «последний сезон» не произнес бы даже в пустой комнате, хотя ему всё тяжелее и тяжелей было заставлять себя биться в кровь на льду, бегать кроссы и ворочать штанги. Он был богат и давно уже мог вести другой образ жизни, без поездок, без тренировок, без шишек и ушибов. Мог жить в своем доме с семьёй, заняться каким-нибудь бизнесом со скуки, растить детей, путешествовать, но он считал, что это всё он ещё успеет. На это будет вся жизнь после спорта, а вот в хоккей поиграть скоро уже будет невозможно. Молодые подпирают, да и сил и желания играть с каждым годом всё меньше и меньше, а на восстановление времени нужно всё больше и больше. Если раньше он мог даже накануне игры всю ночь отжигать в ночном клубе, а затем, поспав пару часов, нормально выйти на утреннюю раскатку и вечером великолепно отыграть игру, то теперь соблюдая спортивный режим от и до, сна и выходных, которые давали тренеры между играми и тренировками, их ему не хватало. На полное восстановление требовалось значительно больше времени, а его ему никто дать не мог. Против природы, а точнее физиологии не попрешь. Постоянное недовостановление привело к хронической усталости, а как следствие – раздражительности. Селю раздражало и бесило всё: постоянное куриное мясо в день игры; партнёры по команде, одни и те же лица, с которыми он был вынужден находиться круглосуточно, годами, день изо дня; прокуренные гостиничные номера; молодые, которые рвались в состав и грубо играли против него на тренировках; раздражали неточные пасы, которые были не в клюшку и так далее, и так далее и так далее… В один момент он понял, что переламывать себя больше не может, а главное не хочет. Последней каплей стала утренняя тренировка тридцать первого декабря. Второго января команда улетала на игры, поэтому накануне праздников тренеры объявили, что тридцать первого утром тренировка, и первого тоже:
– Поэтому вы подумайте, – добавил главный тренер, – Находясь за праздничным столом… – он сделал паузу и многозначительно обвел всю раздевалку взглядом, – Чего и сколько вы себе можете позволить.
– Мы разберемся, – еле сдерживая маты, – раздраженно сказал Селя, – Для чего тренировка в Новый год? Понятно первого января, перед выездом, нет вопросов, но не лучше ли будет, если мы выспимся дома и весь день перед новым годом проведём с семьями?
– Селиванов, – обрубил главный, – Станешь тренером, тогда и будешь решать, что лучше. Встречаемся тридцать первого.
Селя отлично понимал, что это выступление, не смотря на имя и заслуги тренеры ему не простят, поэтому он сам зашёл в тренерскую, извинился и сообщил, что этот сезон последний, он доиграет и уедет домой. Для профилактики его немножко повоспитывали, дескать, он ветеран и должен думать, что и где можно говорить,