Рассказов перечитал несколько раз. Смысл доходил с трудом. Написанное очень походило на бред шизофреника. Сергей колебался. Конечно, смерть Иванова наступила при не вполне выясненных обстоятельствах. Существуют косвенные улики, подтверждающие версию об инсценировки самоубийства. Его собственное признание подтверждает версию убийства. Потерпевший бросает подозрение на некую организацию, имеющую религиозное основание и опирающуюся на поддержку полиции. И завершает сообщение неоднозначным утверждением. Но все эти заявления разбиваются о суровый вердикт патологоанатомов. Слова шизофреника не имеют юридической силы.
Екатерина внимательно следила за полицейским, когда тот вдумчиво и молчаливо разбирал текст.
– Ну и что вы обо всем этом думаете? – не выдержала журналистка. Рассказов вернулся в реальный мир.
– Почему Иванов обратился в вашу редакцию? – неторопливо заговорил он, продолжая анализировать информацию. – У вас с гражданином Ивановым были какие-то контакты до этого?
– Если и были, то я об этом ничего не знаю. А обратился к нам потому, что мы единственные в городе говорим правду, не взирая на лица!
Прозвучало пафосно. Екатерина даже горделиво вздернула подбородок. Рассказов подумал, что любой журналист скажет то же самое о своём медиахолдинге. Но благоразумно промолчал об этом. В ответ сказал:
– Это делает вам честь. Тем приятнее будет с вами сотрудничать.
Екатерина чуть заметно улыбнулась. Лесть оценила и явно обрадовалась словам о сотрудничестве.
– Так есть, что сообщить общественности о деле Иванова? Из того, что, конечно, не помешает следствию?
Семенова не любила откладывать дело в долгий ящик. Рассказов подметил в ней эту черту и понял, что эта характеристика помогла ей добиться положения ведущего корреспондента в крупном городском медиахолдинге.
– Как и положено в данных обстоятельствах: идет следствие, работа со свидетелями, изучаются обстоятельства произошедшего.
Он специально говорил уклончиво, не собираясь делиться собственными размышлениями. Екатерина терпеливо ждала.
– Если говорить об этом сообщении: то написано или слишком много или слишком мало. – Осторожно продолжал Рассказов. – Что можно сказать? Писалось в высокой степени возбужденности, спешно – оттого отдельные мысли не сочетаются.
– Но мы же с вами не критики эпистолярного жанра. – Резонно заявила Екатерина. – Вполне возможно, что Иванова преследовали. И он написал то, что успел. Скорее всего самое важное.
– Важное? – Рассказов оценивающе поглядел на молодую женщину. – «Голубь принесет ответ» – что в этом может быть важного? Звучит как «гуси спасли Рим». Больше на метафору похоже.
Сергей разглагольствовал о сообщении Иванова, и в то же время отправил в Сеть запрос. Поиск в Нейросети выдал весьма прозаическую информацию. Если убрать все, что относилось к орнитологии и способах разведения птиц, оставалось следующее. С самых