– Ну узнали мы, что Иванов был в полиции, и что с того?
– Важнее, что мы узнали, что кто-то не хотел, чтобы мы это узнали. Есть версии, которые нужно отработать. Но нам этого сделать не дают!
– А какими фактами мы располагаем? Нужны доказательства. Пока все это только домыслы.
На имеющиеся факты все пытались закрыть глаза. Оставалось последнее – предсмертное сообщение Иванова. Но не имея текста, наличие самого сообщения казалось двусмысленным. Поэтому Рассказов предусмотрительно решил не напоминать о нем начальнику Отдела. На это имелась веская причина: после заключения судебных медиков такое сообщение только утверждало во мнении о шизофрении погибшего гражданина. Хотя для самого Рассказова этот вопрос окончательно не разрешился. Диагноз Иванова, озвученный патологоанатомом, выглядел весьма вероятным, но не вполне доказанным. Это обстоятельство тоже предстояло расследовать.
Но так как именно сейчас и решался вопрос о дальнейшей судьбе официального расследования, Рассказов спустя несколько мгновений все же сказал:
– Но последнее сообщение Иванова…
– Гражданин дознаватель, какую юридическую ценность могут иметь слова шизофреника, покончившего собой, согласно заключению следственных органов и судебно-медицинской экспертизы? – Взгляд майора не изменился. Стальной, твердый и понимающий. Голос спокойный, без надрыва. – Дело передано следователю, и он пришел к заключению – дело закрыть.
– Но факты?
– Техническая неисправность, сбой системы – это не факт, а случайность и… разочарование.
– Но вы же понимаете, что такие случайности – повод к открытию уголовного дела? Взлом системы в Управлении Полиции – это…
– Это повод замять дело, чтобы не было огласки.
– Но…
– Рассказов, ты человек новый, а мы так работаем.
Начальник оставался терпеливым и непреклонным. Это еще больше злило молодого полицейского. Ситуация рисовалась предельно ясной. Дело закрыли, и пока у Сергея не будет на руках стопроцентного факта к пересмотру, никто не шевельнет и пальцем, чтобы выудить из архива документы по самоубийце Иванову. Конец.
Но что-то в тоне майора бросало слабые лучики света в этом непроглядном мраке. Почему-то начальник говорил так, словно уговаривал молодого сотрудника согласиться с этими выводами. Значит тоже понимал, что дело нечисто.
Словно в ответ на размышления подчиненного, Игнатьев полушепотом, но отчетливо произнес:
– Рассказов, если хочешь остаться работать в нашем ведомстве, забудь об этом деле! Дело по самоубийству Иванова закрыто. Если, Сергей Петрович, тебе удалось нарыть какие-либо дополнительные сведения – передай все следователю.
Сказанное не оставляло никаких сомнений – у дознавателя Рассказова никаких дополнительных сведений для следователя Слепцова