– Ну, комфорт меня интересует в последнюю очередь. Стол, стул, телефон, радио для приема кодированных сообщений, беспроводной телеграф и дежурный офицер – вот и все, на что я претендую. На фронте я жил в худших условиях, а тут речь идет о часе или двух пути. Но, разумеется, я жду от вас соображений по наилучшему решению данной задачи. И еще. Нужен штабной моторизированный броневагон. Вооружение его меня интересует постольку-поскольку, а вот возможность передвигаться на нем в пределах Москвы и Подмосковья меня интересует весьма. И еще я хотел бы получить в свое распоряжение ремонтный состав, а точнее паровоз и несколько вагонов, которые ничем внешне не отличаются от обыкновенных теплушек, в меру грязных и потрепанных, с соответствующими надписями на бортах, а на деле представляющих собой обшитые вагонными досками бронированные вагоны передвижного командного центра для скрытного перемещения императора, дежурных офицеров Ситуационного центра и моей охраны из одного пункта в другой, да так, чтобы ни одна живая душа не могла сказать точно, что именно в этих вагонах. Вы понимаете мою мысль, господа? Вижу, что понимаете. В таком случае этот вопрос следует срочно изучить, и я жду предложений. Координатором проекта я назначаю министра вооружений и военных нужд. Возьмите под личный контроль этот вопрос, Алексей Алексеевич.
Генерал Маниковский встал и коротко кивнул.
– Подчеркиваю, господа, это – срочно.
Железная дорога между Петроградом и Москвой.
9 (22) марта 1917 года
– Привет, сынок. Что рисуешь?
Мальчик смутился, но затем все же справился с собой и ответил тихо:
– Бронепоезд…
Я наклонился над рисунком.
– Похож, – одобрил я, усаживаясь рядом. – Ты не голоден? Скоро обед подавать будут.
– Нет, папа́. А мы куда едем?
– В Москву, сынок.
– А когда назад?
Я пожал плечами.
– Не знаю, сынок. Думаю, что мы туда надолго переезжаем, так что…
В этот момент дверь во второе великокняжеское купе раскрылась и на пороге возникла вдовствующая императрица Мария Федоровна во всей своей красе.
– Михаил? А я думаю, кто тут разговаривает…
– Георгий, порисуй пока, а то мне бабушке твоей нужно пару слов сказать тет-а-тет. Прошу вас, мама́, – делаю приглашающий жест, и мы выходим из купе. Гувернер Георгия с поклоном ретируется назад в купе сына.
– Вы в каком купе расположились, мама́?
– В первом.
– Прекрасно. Тогда разрешите вас пригласить на два слова.
Мы расположились на диванах, и я вкрадчиво спросил:
– Я давно хочу у вас спросить, мама́, вам какой дворец больше нравится – Мариинский в Киеве или Ливадийский?
– Это к чему ты спрашиваешь? – спросила она с подозрением.
– А к тому, мама́, что если вы будете заниматься самоуправством, то я организую