Мужчина повернул к врачу голову.
– У нас всё в порядке? – мягко поинтересовался Николай Фролович и улыбнулся больному.
Мужчина, как в забытьи, кивнул. Две фразы Терентьева вывели его из неподвижности. Словно что-то преодолевая, пациент лёг на подушку.
Психиатр повернулся к стоявшей у окна палаты койке, на которой лицом к стене лежал очень худой мужчина в застиранной майке. Он был настолько худ, что позвонки на его спине выпирали, словно бусы.
Николай Фролович осторожно тронул его за плечо.
– Станислав, как вы себя чувствуете? – спросил психиатр.
Наумов недовольно заворчал.
– Станислав, к вам пришли по очень важному вопросу, – негромко проговорил врач. – Будьте добры, повернитесь.
Наумов нехотя повернулся.
– Что ещё? – пробормотал он.
– Вот эта женщина, она работает в полиции, хочет задать вам несколько вопросов. Это ненадолго.
Стас сел на кровати и посмотрел снизу на стоявшую перед ним Артемьеву. Щёки Наумова ввалились, волосы лежали редкими прядями, а лицо имело сильную желтизну. Наверняка у него была больная печень.
– А что? – захныкал он. – Я ничего не сделал! Почему полиция?
Несмотря на плаксивый тон, в его блуждающем взгляде читалась тревога, а на лбу выступил пот. Руки Наумова тряслись, он затравленно глядел на следователя.
– Не беспокойтесь, у полиции к вам нет претензий, – успокоил его психиатр.
Внезапно у Наумова сменилась настроение: вместо плаксивости на лице появилась злобность, и, глядя на Артемьеву исподлобья, Стас часто задышал.
– Станислав Иванович, когда вы последний раз были в гостях у Юлии Ерёминой? – стараясь говорить как можно мягче, спросила его Надя.
Стас нахмурился, вспоминая.
– Я люблю её, – проговорил он. – Юля – моя жена, а со мной встречаться не хочет. И Ксюшеньку мою люблю.
На глазах Наумова навернулись слёзы.
– Когда вы последний раз навестили Юленьку? – повторила вопрос Артемьева.
– Несколько дней назад, – сделав над собой усилие, вспомнил Наумов. – В понедельник. Нет, в среду. Или в четверг.
Он виновато посмотрел на врача и на следователя.
– Я не помню! – проговорил он.
– Хорошо, несколько дней назад, – кивнула Надя. – Вы с ней выпивали?
– Выпивали, – качнул головой Стас. – Нет, не выпивали. Пил только я.
Станислав приложил дрожащие пальцы к вискам.
– Юленька водку вообще не пьёт, её пью только я.
Пытаясь унять дрожь, Наумов сунул руки между коленями.
– Она меня предала, – вдруг с нажимом заговорил он. – Она предала. Мы вместе начинали. Она пришла в театр сразу после института, я её всему научил, а она мною брезговала. Я – режиссёр, а она мною брезгует.
Наумов всхлипнул и вытер нос рукавом.
– Почему она меня бросила? –