– Отдыхайте, Станислав, и ни о чём не беспокойтесь, – ласково проговорил врач. – Всё будет хорошо.
Надя и Терентьев вышли в коридор. Здесь больных, катавших инвалидное кресло уже не было, как не было и самого кресла, но из туалета слышались ругань и какая-то возня. Туда уже торопились санитары.
– Станислав – творческий человек, таким тяжелее, – вполголоса проговорил Николай Фролович, когда они с Артемьевой шли к выходу.
– Творческий человек весь в искусстве, – согласилась Надя.
– То-то и оно, – покивал Терентьев. – Однозадачность, матушка, ещё никого до добра не доводила. Однозадачность иначе называется зашоренностью. Когда человек по какой-то причине теряет возможность заниматься своим любимым и единственным делом, то тут-то и начинаются проблемы с психикой. Если он не перестроится, то всё может закончиться весьма печально.
– Сейчас много трудоголиков, – согласилась Артемьева. – Это приветствуется и рекламируется.
– А потом семьи разваливаются, начинаются алкоголь, наркотики и самоубийства, – вздохнул врач. – Нельзя всё складывать в одну корзину. У человека должны быть увлечения помимо работы, какие-то другие дела. Но что я говорю? Вы сами всё знаете!
Самолёт рейса Москва-Сочи вылетал из аэропорта Внуково около двух часов ночи. Старший лейтенант Рыжов взял в дорогу небольшой кейс, в котором лежали плавки, документы, фотоаппарат, диктофон и бутерброды, приготовленные заботливыми руками его молодой жены Мариночки.
– Везёт тебе, Жорка, к морю едешь, – с досадой шмыгнула носом Марина. – А тут на улице жара, а в офисе холод от кондиционера.
– Ничего, – обнял супругу Жорик, – я тебе камушков привезу, они морем пахнут.
– Спасибо, любимый, – чмокнула мужа в щёку Марина. – Смотри, не расслабляйся там, а то солнце, море…
– …работа, – продолжил Георгий. – Когда ещё случится такая приятная командировка? А то всё приходится лазить по подвалам, чердакам и помойкам, отлавливать разных отморозков.
Самолёт заходил на посадку, когда над Сочи разгорался новый день. Раскинувшийся дугой на берегу моря город прорезали ярко освещённые магистрали. Стеклянные стены гостиниц отражали тёмную синеву просыпающегося моря и розовый отсвет утреннего неба.
Солнце робко выглядывало из-за горизонта, словно не решаясь своим жаром потревожить ещё спящий город.
Георгий сверился с записной книжкой, уточнив, в какой гостинице остановилась Меркулова. Пожилой молчаливый таксист подвёз его к отелю с огромными панорамными окнами. Взяв деньги и не сказав ни слова, водитель развернулся и уехал в сторону железнодорожного вокзала.
В этот ранний час на улице никого не было. Оперуполномоченный вошёл в вестибюль. За стойкой ресепшена сидела женщина лет сорока с собранными на затылке волосами. Увидев Рыжова, она заулыбалась.
– Доброе утро, – поздоровался с ней старший лейтенант. – В вашей гостинице проживает Инна Валерьевна Меркулова.