С нами Бог. Виктор Васильевич Свинаренко

открылась калитка, и в проёме её показалось испуганное лицо лесничего. Увидев нас, он стал умолять не устраивать у него постоя, так как в соседней деревне стоят австрийцы, которые под страхом расстрела приказали не принимать у себя ни одного русского.

      Я не знал, что предпринять, мои люди устали и были голодны, а лошади выбились из сил.

      В лесу на сырых листьях – смерть как не хотелось ночевать; с другой стороны, не хотелось заставлять лесничего дать нам приют силой. Выручила жена лесничего, которая оказалась храбрее своего супруга. Она стала убеждать его, что, в сущности, австрийцы, если узнают о нашем постое у них, не смогут предъявить претензий за то, что целый отряд русских силой занял их дом.

      – Только вы, господин офицер, разрешите нам с детьми уйти в погреб, – просительно обратилась ко мне лесничиха.

      – Помилуйте, сударыня, зачем вам это? – изумился я.

      – Да ведь сейчас начнётся война!.. И ежели будет, какая беда, мы скажем, что вы нас туда бросили. Так будет нам безопаснее… австрийцы непредсказуемы.

      – Ручаюсь вам, что за всю ночь вы не услышите ни одного выстрела, а ранним утром мы двинемся дальше. Кроме того, я не могу ответить на ваше гостеприимство такой бесчеловечностью, как помещение вас с детьми в сыром холодном погребе.

      Однако мои обещания о спокойной ночи не оправдались, и виновником этого оказался всё тот же трус лесничий. Хотя, если вдуматься, он беспокоился о семье.

      Когда в доме всё успокоилось, ему вдруг вздумалось отнести объездчику на сохранение свой браунинг. Не сказав мне ни слова, он вышел из дому и стал осторожно пробираться по лесу. Разумеется, напоролся на мои секреты.