Она еще ничего не видела, свет только начинал меня проявлять. Я вцепился в раму обеими руками, чувствуя, как Тотмир с каждым неслышным словом затягивает все сильней. Подчиняет своим законам и делает меня видимым. А мне уже слышны стали негромкое:
– Ужинать… Ряженый – суженый, жду тебя ужинать…– она осеклась, глаза сделались испуганными, она немного отпрянула от зеркала – наконец меня стало видно. Но было еще что-то, кроме испуга… Недоумение, да. И злость. И обида. Еще мгновение она смотрела на меня, а я чувствовал, что цепляюсь за раму уже из последних сил. Что если она не закроет Дверь, то меня вынесет в эти пустые коридоры на веки вечные, и никто меня там уже не сыщет. Или я вывалюсь в Тотмир, и не знаю, что страшнее…
А потом все произошло одновременно – она выдохнула в отчаянии:
– Это не он! Чур меня!
Меня оторвало от рамы и швырнуло назад, в Межпределье, а Сельм с громким продолжительным «Мррррррррррр» прыгнул к зеркалу, старательно собирая на себя гаснувший желто-оранжевый теплый свет. Через мгновение Дверь закрылась.
Мы оба ошарашено молчали. Сельм еще фыркал, боясь отодвинуться от зеркала и оставить меня неприкрытым. Я не двигался, боясь обнаружить, что вернулся не весь. Потом пришло осознание, что эта Дверь больше не откроется, ни сегодня, ни завтра. Никогда. Наверное, девчонка расколотила зеркало…
Я подошел к окну, сел на подоконник. Ночь за окном все так же искрилась и переливалась хрусталем и чернильной синевой.
– Да… враки все, там энергия такая же, как наша… Только еЁ так много – аж оглушает… Чуть не испепелило меня. Спасибо, что остановил, – он быстро глянул на меня, отвел взгляд и прищурился. – И… Что теперь?
– Ну, всё… Мы справились. Почему-то! Двери больше нет. Ты насобирал себе достаточно, да и я все еще жив. А девчонка… Будет поневоле теперь искать моего двойника! Где-то он есть там, рядом с ней, раз сегодня я дежурил. А не маялась бы дурью – была бы с тем, кто «он».
Я понял, как сильно ослаб за эту ночь. Наверное, даже по меркам Межпределья стал не то, что призрачным – прозрачным. В таких случаях помогает уютное местечко на крыше, и холодный бледный рассвет. И ещё – живой и здоровый Сельм. Он, конечно, вечно рвется туда, откуда можно не вернуться, но он мой лучший друг и напарник. Закрыв глаза и выдохнув, я, наконец, расслышал, как за окном тихо поют перед рассветом звезды.
Наша крыша ждет нас!
АНТИКВАР
Ирландка!
Как он сразу не догадался! Хотя, когда она телефонировала о своем визите пару дней назад, слышимость была столь отвратительна, что было совершенно непонятно даже, мужской или женский голос он слышит. Джеймс внутренне содрогнулся, понимая, что сам согласился принять её.
– Мисс …
– Бёрнс. Дара Бёрнс.
– Мисс Бёрнс, оценка займет некоторое время, вы подождете или зайдете позже?
Не удалось. Она с недоумением и возмущением уставилась