Думаю, практически уверен, что ничего более жизнеутверждающего никому ранее писать не приходилось. Удиви нотариуса! И когда он начнет «чесать репу», с беспокойством пытаясь разглядеть в тебе первые признаки буйнопомешанного, ты уже будешь далеко от пыльного стола с бумагами. А вы говорите: Гражданский кодекс Украины и наследование по завещанию (глава 85)!
Молодые люди, порой еще не достигнув и двадцати пяти лет, сводят счеты с жизнью, узрев пред собой исключительно путь страданий. «Зачем?» – оставляют они прощальную записку с одним словом, пряча за этой пошлостью страх жить дальше. В Японии же, например, детей еще в младших классах учат умирать, говоря им о том, что не нужно бояться такого исхода. К нему все придет рано или поздно, потому что жизнь и смерть, как свет и тень, есть части одного великого целого. Вот и приходит непрошенная мысль, что излишний страх перед кончиной приводит нас к недостаточной любви к самому важному и дорогому подарку – жизни. И раз завещание – путь борьбы с этим страхом, то вот он – мой реквием…
Ломбард
Тогда, когда любовей с нами нет,
тогда, когда от холода горбат,
достань из чемодана пистолет,
достань и заложи его в ломбард
Илюша Непомнящий – уважаемый бизнесмен и семьянин, страшно не любил воскресные дни. Его пристрастием был пятничный вечер, подчеркивающий закончившуюся трудовую неделю, а вместе с ней и полное завершение всех рабочих тревог. Тяжелая пятерня, сжимающая сердце в ожидании горестных новостей, сыплющихся с завидной регулярностью со всех сторон, на миг отпускала, и душа рвалась в полет, как птица, вырвавшаяся из клетки, а тело требовало утех плотских.
Стрелки часов показывали шесть после полудня, но еще час Илья не мог найти себе места, мечась по офису и проверяя е-мейл на предмет запоздавших писем. Хуже всего получить волнительную новость именно в этот час – тогда отреагировать, исправить ее не будет никакой возможности до понедельника, и выходные будут испорчены горестными мыслями и тревожными ожиданиями. Но силы небесные были благосклонны, и последний час на трудовом посту не принес ничего значимого.
И вот это время, с девятнадцати часов до самого мига, когда голова утонет в объятиях подушки, принадлежало безраздельно
Илюше. Шел ли он в баню, пил ли в пабе с друзьями или ухлестывал за красавицами – не имело существенного значения.