* * *
Сидевший в своем кабинете мужчина, склонился над стопкой бумаг, представлявший собой экстренный доклад. Спустя время, он набрал номер своего старого знакомого, которого в узких кругах, именовали не иначе как «Палач».
– Здравствуйте, генерал. Если Вы знаете последние новости, то хочу вам сказать только одно. По-моему, мы с вами заигрались.
– Не вздумайте сдать карты.
– Не давите на меня. Научитесь прибирать за собой. Надеюсь, вы меня поняли.
Все это время, генерал, молча, слушал невидимого собеседника, и улыбался.
В то же самое время, отряд в черном, спускался в подземелье той самой лаборатории. И, вновь, как и в прошлый раз, вывозили и выносили останки, и остатки всего что осталось. Все, кто остался в живых, были бесцеремонно загружены в контейнеры и вывезены в неизвестном направлении.
Но все это было уже не важно. Голова, аккуратно лежащая на груди генерала, не верила больше в мысли. А его недавний собеседник лежал на полу своего кабинета, наслаждаясь небытием.
Казалось, все было кончено. Но пути Господни не исповедимы. Ибо во все времена существовала и слепая месть, и не мене слепое правосудие. Схожие лишь тем, что всегда были беспристрастны.
* * *
Время являет собой неумолимость. Кто бы, что бы ни говорил, но время можно только наблюдать со стороны, словно, животное в зоопарке. Заточить его в клетку часов. За стекло. И заставить вечно бродить по манежу циферблата. Заставить, развлекаться, меряя его стрелками, которые шевелят невесомые шестеренки. Груз, который несет время, никто мерить не станет, ибо он несоизмеримо тяжел.
Но на самом деле, время всегда на свободе. И всегда неумолимо словно стихия. Но оно страшнее, ибо даже стихия имеет свойство отступить.
* * *
Где-то в глубокой тайге.
Время неизвестно.
Группа пробиралась, изнывая от комаров и жары. Путаясь в ставшем липком и непролазном папоротнике, который уже распустил свои широкие, и невероятно огромные листья.
– Я аж анекдот вспомнил, – начал один. С многодневной щетиной, в клетчатой рубашке, прилипшей к спине. Куча травы, паутины, а в особенности убитых комаров, размазанных по липкой, от пота, шее и лбу, свидетельствовали о весьма вспыльчивом характере, голубоглазого мужчины невысокого роста.
– Знаешь, чем отличается мужчина, которому за тридцать? – отозвался впереди идущий, навьюченный квадратным рюкзаком.
– Ну, – в очередной раз размазав по шее, голодное насекомое, отозвался мужчина в рубашке.
– Он все умеет, все знает, и на каждый случай в жизни, припас по два анекдота,
Мужчина, навьюченный рюкзаком, усмехнулся сквозь сжатые от жары и злобы зубы, и вынул сигарету, прикуривая на ходу.
– Комрад! – окликнули мужчину с рюкзаком – нам далеко еще пилить?
– Да фиг его знает. – отозвался мужчина, сплевывая крупинку табака – навигатор