Ночью не спалось совсем, потому что бабушкин дом был наполнен непривычными звуками. Пугающими. Сверчки стрекочут, ветер скрипит чем-то снаружи, машины проезжают быстро, редко и шумно. И все кажется, что сейчас войдет призрак бабушки, шаркая и кряхтя. А еще здесь очень темно. Ведь в городе свет льется в спальню от фонарей, реклам и баннеров за окном, постоянно ездят машины, ходят люди независимо от времени суток. А тут даже электричество не издает свой мерный пищащий звук, нет тикающих часов, и постоянно кто-то копошится: то ли зверь, то ли птица под крышей. Кровать неудобная. Как я на ней в детстве спала? Скрипучая, жесткая, пахнет железом и плесенью. Варя и Кевин легли в сенях на более широкую и новую кровать. Желание остаться наедине у двух безумно влюбленных понятно. Поэтому не претендую на удобство. Пускай нежатся в объятиях друг друга на широкой кровати.
Не выдержав этой ужасной тишины и темноты, я одеваюсь и, крадучись, выхожу на свежий ночной воздух. Надо мной распласталось огромное черное небо с яркими брызгами звезд, словно небесный художник неловко взмахнул кистью. Красиво. Луна желтая, круглая, глядит на меня своим глазом, все видит, все знает.
– У него через несколько дней день рождения… – шепчу я ей, сидя на крыльце. – Я могу позвонить! Услышу голос. Его голос! Я скучаю по нему, Луна. Очень. Ты скажи ему, что люблю его.
Я замолкаю, утираю слезы и хлюпаю носом. После чего вспоминаю слова заклинания, только они бессмысленны сейчас. Их нужно шептать возлюбленному. Мне все равно, поэтому, шмыгая носом, шепчу себе в коленки:
– Я, Дева-Луна, зову через ветер, зову через звезды, зову через облака: пусть придет в мои сны, в мою явь тот, кто любит меня – Рэйнольд Оденкирк.
Рыдаю снова, опять. Варя жестокими словами вскрывала меня похлеще патологоанатомов в морге.
«Аня, прекрати себя вести как ребенок. Не хочу конфету, дайте мне бутерброд с колбасой. Включи мозги и посмотри на реальное положение дел. Твой Инквизитор не примет тебя, если ты станешь Химерой, а если станешь Инквизитором, он не даст тебе общаться с Химерами. Он бросит, как только ты надоешь ему. И с кем ты тогда останешься? Ни семьи, ни сестры, ни любовника. Ты с ним была неделю. Всего неделю! Когда с Виктором год! Я хоть не в восторге от Савова, но он пытается вернуть тебя и борется. С ним будет стабильность. А где твой Инквизитор? Ты хоть слышала от него что-нибудь за эти две недели?» – «Если бы любил, нашел бы способ весточку кинуть».
Ну почему я сомневаюсь? Ведь Рэй признался, что любит! Почему? Ведь мог бы СМС Кевину послать. Через Гроховски же посылал сообщение! Или он боится, что я опять все пойму превратно? Я обязана ему позвонить. Достаточно услышать его голос, чтобы узнать: ждет меня он или нет.
– Не спится? – Я вздрагиваю от неожиданности. Обернувшись, вижу Ганна, который, как и я, вышел завернутым в одеяло поверх куртки.
– Нет. А тебе?
– Слишком тихо в доме. Жутко.
Ганн спускается и присаживается ко мне на ступеньку. Через непродолжительную паузу звучит голос Кевина, глуша стрекотание сверчков.