помощник подтвердил ясность понимания и дал команду рулевому проверить руль, перекладывая его с борта на борт. Валентин переложил руль на правый борт и доложил, что дошел до упора, и продолжил перекладку на другой борт, но поскольку крутить рулевое колесо бесконечное количество раз ему было лень, то, наблюдая, как оно крутится само без видимых усилий, оставил рулевое колесо в таком положении, полагая, что когда оно дойдет до упора левого борта, то и остановится, и руль продолжал крутиться, приближаясь к ограничителю. Оно дошло до упора на левом борту, что-то щелкнуло в рулевой колонке, и руль тут же остановился. Цикунов, взявшись за него обеими руками, попробовал повернуть вправо, но руль не поддавался и замер в положении «лево на борту». Капитан, наблюдая за манипуляциями, сразу предположил худшее: где-то от мостика до рулевой машины лопнул валик или попало какое-либо инородное тело, благо деревяшек и щепок хватало на палубе. Начали проверку и обнаружили шестерни двух валиков в месте их соединения под углом, на пути от кормовой палубы в сторону кормовой надстройки, отсоединились от своих валиков. Рулевая передача была валиковой, когда стальные валики идут вдоль всей палубы от мостика до рулевой машины на корме. Суда уже начали выстраиваться в походный караван по своим присвоенным номерам и занимать назначенные места, а на «Красине» руль оказался неработающим – и срочно пришлось переходить на аварийное управление рулем, находящееся на кормовых рострах в виде огромного колеса, крутить которое могли только два человека. По всей видимости, аварийным рулем долго не пользовались, вполне возможно – с постройки, и вначале никакими средствами и способами его не могли сдвинуть с места, и лишь побив кувалдой в местах соединений и раскачав все возможные сочленения, предварительно обильно полив маслом, сдвинули эту махину с места.
Суда каравана уже выстроились в походный ордер и ждали «Красина», который наконец-то через час или более, шарахаясь из стороны в сторону, словно пьяный кочегар, занял последнее место в строю вместо назначенного ему третьего. Ледоколы начали движение, а за ними – весь караван. На «Красине», шедшем последним, два матроса лихорадочно крутили огромное колесо аварийного управления, и пароход метался, как слепой без поводыря, то в одну сторону, то в другую, ударяясь скулами о стенки пробитого канала, никому не мешая и сохраняя какой ни есть ход вперед, чтобы не отстать от каравана. Головной паром «Забайкалье», наблюдая столь невеселую картину, снизил ход до малого, а за ним и весь караван. До пролива Лаперуза или крайней южной точки острова Сахалин мыса Крильон, где начиналась чистая вода и заканчивался лед, нужно было пройти 40 миль. И со средней скоростью проводки, не превышающей 5 миль, требовалось не менее двух ходовых вахт для форсирования льда, и на мостике хромого парохода надеялись на своих механиков: они бросили все свои силы на приведение
