пар в котлах на высоте. Достался он в наследство Сахалинскому пароходству еще по военным репарациям, а дареному коню в зубы не смотрят. Среди 40 членов экипажа 12 кочегаров занимали особую нишу вроде индийской касты «неприкасаемых». Вот на него и направили четверокурсника и почти выпускника Сахалинской мореходки Цикунова вместе с его однокашником, с которым вместе уже прошли первые три месяца последней практики на пароходе «Рыбинск», тоже паровике, но на жидком топливе, мечте всех кочегаров, хотя она и лишала их профессии кочегара, в которой не было надобности при работе двигателя на жидком топливе. Но мечта и есть мечта – последствия не важны, о них думают, лишь когда мечта осуществится. Курсанты догнали свой новый-старый пароход в Находке и при ближайшем знакомстве не очень-то и обрадовались: судно только что приняло полный бункер угля 600 тонн и, учитывая стоянку в порту и обычное состояние кочегаров, убирать палубу возле люка угольного бункера было некому – и угольная пыль разнеслась по всему пароходу: в каюты, коридоры, палубы. Она находилась везде, и даже на мостике ее тонкий слой покрывал штурманский стол. Картина произвела довольно удручающее впечатление на будущих командиров – и у них даже появились мысли удрать с судна под каким-либо подходящим предлогом. Но дальше мыслей это не пошло, им пришлось мириться с угольным паровиком. Три дня погрузки пролетели быстро и незаметно за обустройством на пароходе. Докеры порта работали на удивление быстро и за эти самые трое суток погрузили 4000 тонн различных продовольственных зерновых: гречки, риса, перловки и разнообразных круп – и снялись из Находки на сахалинский Корсаков, находящийся совсем недалеко, но переход на этом «скороходе» занял четверо суток, груженый пароход больше 8—9 узлов не давал, хотя погоду штормовой не назовешь, скорее, обычной для сезона. Ветры с северного направления в середине декабря – законодатели зимнего муссона, но они-то и явились главным оппонентом груженого «бельгийца», который в среднем не давал более шести узлов. Погода была однообразной в течение всего рейса вплоть до самого залива Анива, откуда до Корсакова совсем близко, не более 40 миль. В порту ажиотажа не наблюдалось, и пустующие причалы выглядели как-то сиротливо. На один из них и пришвартовали «Красин» и не мешкая приступили к выгрузке. Докеры порта, видимо, соскучились по работе и работали сноровисто и быстро, не уступая в умении своим находкинским коллегам, выгрузив весь крупчато-зерновой груз за те же трое суток, после чего судно отогнали на якорную рейдовую стоянку в ожидании формирования каравана и подхода ледоколов для форсирования Анивского залива, успевшего замерзнуть и покрыться коркой льда, легко проходимого для большинства судов, но старые паровики сродни инвалидам, и даже 20-сантиметровый лед для них являлся почти непреодолимым препятствием. В заливе Анива толщина льда в редкие годы превышает
