– По-другому нам не разойтись, – бросила Каллисто железный аргумент.
Реймонд посмотрел на часы, прикреплённые к держащей нож руке, и спустя недолгую паузу снисходительно произнёс:
– Ладно, это логично. – Он вздохнул и с одолжением проговорил кодовое слово: – Напарники.
– Напарники, – облегченно повторила Каллисто.
После этого их часы одновременно загорелись, выпустив маленькое прозрачно-синее окошко с надписью: «Теперь у вас есть напарник». Только потом Реймонд отнял нож от горла Каллисто, отступая назад, и она наконец смогла немного расслабиться. И пусть девушке удалось заполучить желаемое, она все ещё боялась по-крупному облажаться в своём выборе. Особенно, когда Реймонд смотрел на неё из-под насупленных бровей пронзительным взором, так и говоря всем своим озлобленным видом: «Ты об этом пожалеешь».
Глава 2
Каллисто Волс не была первым попавшимся Реймонду игроком. Двадцати минутами ранее он пересекся с одним крайне мерзким мужиком, на которого пришлось потратить несколько драгоценных патронов. Какой-то толстолобый извращенец самонадеянно попытался покуситься на жизнь Реймонда, даже не подозревая, что по собственной инициативе привёл свою тушу на растерзание зверю. Без криков, пыток и проклятий в свой адрес отнимать жизнь для парня было непривычно, и все равно такому подарочку он оказался несказанно рад. Подобных подонков Реймонд не терпел, он обожал расправляться с ними с особым энтузиазмом и колоссальной жестокостью. Ему безгранично симпатизировала эта игра, ведь здесь он впервые мог заниматься своим любимым занятием, не беспокоясь о последствиях и проблемах, возникающих после совершенных действ. Рай, да и только. Ловя себя на таких мыслях, Реймонд окончательно убеждался в том, что сознание его отравлено – серьезно и бесповоротно. Он был болен, и определенно не разделял точку зрения большинства якобы здоровых окружающих. Каждый человек испокон веков нес в своём репертуаре отличительную черту – странность, выделяющую его среди остальных. Такая мелочь часто удерживает сложную конструкцию характера, не позволяет ей упасть, придаёт уникальность. Мы привыкли не замечать этого, привыкли считать происходящий цирк обыденной реальностью. Вот же оно, надежно скрытое в рамках нормы безумие – всегда презираемое и гонимое обществом. Безумие разного сорта и цвета, присущее всем без исключения. Реймонда предательски выдавала лишь непонятная многим экстравагантность причуд: они кровожадны и безжалостны, они пересекали черту привычного здравомыслия. Эти пристрастия нарушали людской общепринятый закон – и всего-то, в этом заключалась загвоздка. И никого не волновало вечное правило природы: тот, кто сильнее, убивает того, кто слабее. Это нормальный естественный отбор. По мнению Реймонда, люди мало чем отличались от животных, только создавали видимость верховной разумности, а на деле поступали глупее и хуже.
Густоты красок добавила Каллисто. Реймонд не предвидел, что все произойдёт