– Так, Матвей прекрати. Ведите себя тихо, прошу вас. Я могу на вас положиться?
– Да Артем Александрович, не беспокойтесь за него, вы же знаете, мы всегда ведем себя тихо.
– Я беспокоюсь не за него, а за вас.
Если честно слышать такое от Артем Александровича было не совсем привычно. Обычно он беспокоился за тех, кто остается с нами. Поэтому после его слов, некоторые с улыбкой и непониманием переглянулись друг на друга.
– Ну, все, я побежал.
Учитель схватил свой портфель со стола, запихав перед этим какие-то папки, и вышел из класса. Прозвенел звонок.
– Грэг! – окликнул он своего друга. – Ну, все иди, звонок прозвенел. И не делай с ними ничего!
– Да-да, – заурядно промямлил новый учитель. – Иди отсюда, и вечером сегодня встречаемся. Не зря же я все-таки приехал.
– В последний раз, когда мы с тобой пили, меня уносили, поэтому я больше с тобой не буду пью.
– Ты мне каждый раз говоришь это печенюшка. Теперь все-все иди. На меня возложенная величайшая обязанность по просвещение современной молодежи.
Артем Александрович удалялся дальше по коридору, а Григорий Игоревич подошел к двери в класс. Он перекрестился, что-то пробормотал и зашел в кабинет. Сначала показалась его лохматая голова. Он был немного обросшим и видимо давно не стригся.
– Ну, здравствуйте детишки, – с слегка испуганным и предвзятым голосом поздоровался новый учитель.
Весь класс встал.
– Сидите – сидите.
Григорий Игоревич делал неуверенные шаги. Затем постоял на месте и оглядел весь класс, а после подошел к столу и начал его изучать. Если честно, выражение его лица говорила о том, что: «какого черта я здесь нахожусь?».
Он порылся сначала в одной стопке тетрадей, потом в другой стопке пластинок.
– Что за бардак? – вдруг произнес Григорий Игоревич с возмущением. Это было странно, ведь у Артема Александровича на столе все было аккуратно сложено. Каждая пластинка в определенной стопке расположена по алфавиту. Тетради были распределены аналогичным способом. Все ребята внимательно следили за ним.
– Ну, что вы сейчас проходите? – усаживаясь на деревянный стул, спросил новый учитель.
Класс молчал. Никто не хотел ему отвечать, чтобы он не «нагрузил» чем-нибудь лишним.
– Не молчите, мне и так страшно, – с поднятыми бровками, словно домиком вымолвил Григорий Игоревич.
С последних рядов прозвучал голос:
– Чайковского!
– Ооо, Петра Ильича Чайковского, – поднял голову вверх Григорий, пытаясь отыскать своего собеседника. – Кто-нибудь знает о нем, хоть что-нибудь?
Класс молчал.
– Ну да, – отрезал учитель, – глупый вопрос был, извините.
Григорий Игоревич начал копошиться на столе у Артема Александровича разбрасывая все по углам стола или даже что-то скидывая на пол. Затем он отыскал какой-то конверт (все пластинки находились в больших квадратных конвертах) и достал