«Слева, – запоздало мелькнуло в голове. Он поднял руку, в последний момент отвёл удар. – Справа. Верх. Укол. Шаг, отступить. Слева. Справа».
Каждое попадание отзывалось болью во всём теле. Хотелось лечь прямо тут, на землю, стащить шлем и позорно захрипеть: «Воды!».
– От-т-ставить, – крикнул командир, и воины с готовностью разошлись в разные стороны. Мечи вылетели из ослабевших рук. – Волот, тебя почти сделали. Ещё немного, и упал бы на спину.
Задыхаясь, он неловко расстегнул ремешки и сорвал шлем с головы. Свежий воздух, напоенный ароматом диких трав, заставил его захлебнуться от неожиданности. Он упал на колени, кое-как стянул пластинчатые перчатки, вторую кожу из стали, и пробормотал что-то невнятное.
– Отставить радость, рекрут. Это было не наказание, а урок. Урок, что нельзя подслушивать трёп охотников. Не твоего ума дело. Тебя тоже касается, Оллард. Встать и приготовиться к верховой езде. Мы возвращаемся в крепость.
Спрятав улыбку за кашлем, он с трудом поднялся на ноги, подобрал зарывшийся в песок меч, вогнал в слишком длинные ножны и побрёл к коням.
Сосны, безмолвные красные гиганты, едва качались на ветру. Рябь тени, отбрасываемой чахлыми ветками, игриво стелилась по земле; сморенные жарой кони разбрелись по песчаному берегу, ища спасение в зелёных водах цветущей реки. Они шумно фыркали, плевались, по пузо погружаясь в мокрую прохладу. Таинственная даль противоположного берега неизменно привлекала интерес лошадей. Вытянутые морды, возбуждённое ржание, мохнатые уши, поднятые в неясной надежде. Животные хотели домой.
Берег изгибался, словно противясь реке, образуя целые заводи и отмели. Речной сор прибивался течением к таким изгибам, грозя обратиться со временем в болото. Свежий ветер ласково шептал сухими ветками сосен за спиной, с лёгкостью прогоняя усталость.
Волот понуро брёл к своему коню, по колено в воде, коротко здороваясь со знакомыми. Ил подымался от каждого движения, мутными щупальцами овивая тяжело ступающего чужака – кованые сапоги хорошо бы и снять, но нести их в руках очень уж не хотелось. «Обсохнут на солнце», – подумалось Волоту. Судя по редким счастливчикам, которым повезло быстро закончить свой поединок, не он один забыл о правилах, рискуя обратить доспех в ржавый лом. Оллард плёлся позади, тихо посмеиваясь:
– Я даже не помню, как ты поставил её. – Он провёл пальцем по глубокой борозде на наколеннике. Лучший удар Волота, который чуть не привёл к победе. Но Оллард чудом устоял на ногах, и «лучший удар» так и остался «неудачной подсечкой». – Ха, ловко, признаю. Даже не заметил.
– Всё ты помнишь. Чуть шею тебе не свернул. Повезло.
– Зато к середине я стал уверенно побеждать. Тебя не хватает на долгих дистанциях.
– Ты задыхался, как жирный вомбат. Едва