***
Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Не открывая глаза, я слушала, как мама прошла мимо и вышла на улицу. Поднявшись с лавки, я на цыпочках подошла к окну и притаилась за занавеской. Эта привычка осталась у меня с детства и часто оказывалась полезна. Никогда не знаешь, где услышишь что-то интересное.
Но в этот раз интересного, кажется, не намечалась. Мама разговаривала с Уной. Соседка отличалась редкостным любопытством и страстью к мелким сплетням. Не могу сказать, чтобы на моей памяти ей удавалось получить от этих знаний хоть какую-то выгоду, но любила она их беззаветно.
– Что, Аэла, говорят, Ветка мужика привела? – то ли я прослушала начало разговора, то ли Уна решила не утруждать себя излишней вежливостью.
– Привела. – Подтвердила мама. – И мужика привела, и девку привела. Всех привела.
– А девку-то зачем?!
– Говорит, работа. – Насколько я могла понять, разговор этот маме не нравился. Но когда Уну волновали такие мелочи?
– Вот что за молодежь у нас, а? Все работа, работа. А рожать кто будет? Все беды от этого. Ты вот знаешь, сколько у табуна сейчас жеребят?!
Я не совсем поняла, причем тут жеребята, но какое у мамы в тот момент было выражение лица, представляла прекрасна. Тема моего нежелание обзаводиться потомством последние три круга был нашим с ней любимым поводом для ссор. Проблема выживания племени уже давно не стояла так остро, как когда-то, но некоторые традиции оказываются слишком живучи.
Мне уже давно пора взяться за ум. И нечего смотреть на коллег по гильдии, они мужики и им никогда не поздно. И умру я одна в степи и тогда голодные волки… Ну и так далее. Словом, маму очень расстраивало, что я, в мои-то почтенные двадцать пять, все еще занимаюсь какой-то ерундой, вместо того чтобы как приличная женщина вернуться в племя и нарожать детишек. У нее у самой в моем возрасте уже была я. И вообще, поиграла, погуляла и будет. Я была в корне не согласна, но доказывать что-либо было совершенно бесполезно.
Задумавшись, я чуть не упустила момент, когда мама пошла обратно. Времени лечь уже оставалось, пришлось просто сесть за стол и притвориться, что картина на стене очень меня занимает. Та самая картина, которая висит на этой самой стене с самого моего рождения, да.
– Опять подслушивала? – мама мельком глянула на меня.
– Ничего нового я все равно не услышала. – Пожала я плечами. – А где Соня?
– Ты бы еще до вечера спала. – Мама поставила передо мной тарелку и чашку. – Соню твою ни свет ни заря молодежь уволокла.
– Зачем? – я дотянулась до стоявшего на столе горшка с кашей.
– Ну как зачем? Интересно им. Молодая девчонка, на вид их ровесница, новенькая. Судя по крикам и хохоту со стороны равнины, учат ее верхом ездить.
– Украли у меня развлечение, паршивцы. – Улыбнулась я и на время замолчала, отдавая должное каше.
Мама сидела напротив меня, подперев голову рукой и тоже молчала. Только грустным взглядом изучала мои