– Во-он оно что! А я себе думаю – кто это в Северной башне бродит? Даже струхнул малость. Здесь ведь и не живет никто. Только принц Лиаргильский ночует – жених принцессы нашей, да еще король вечерами заглядывает. И все, целый день никого. Кто сюда сам пойдет?
– Ну, я здесь человек новый,– сказал Тимофей как можно спокойней.– В замке еще и дня не пробыл. В дороге непогода застала, карета сломалась. Перепачкался весь, устал. Вот и заплутал …
– А почему без провожатых?– поваренок, несмотря на недалекость, оказался, как назло, хитроватым и подозрительным.– У нас без провожатых гости не ходят. Даже я принцу ужин с двумя стражниками ношу.
– Это большая честь, – сказал Тимофей.– Принцу ужин подавать. Ты далеко пойдешь. Быть тебе главным поваром. Дай руку, я тебе судьбу предскажу… Что, кстати, ест принц Лиаргильский на ужин?
Это был хороший вопрос! Поваренок оглянулся, приблизил длинное лицо к уху Тимофей и быстро зашептал:
– То-то и оно! Что их светлости ни подашь, ничего не ест! Берет и велит за дверью дожидаться. Меня-то Ричи зовут. Ричи – гнилое яблоко. Меня не проведешь! А через полчаса – говорю – пустой поднос возвращает. Но я-то знаю – он все в окно выбрасывает, даже вино заморское выливает. Лучшее самое, что ему господин главный повар присылает. И паштеты гусиные – ах, какие нежные, с ароматными травами и заморскими специями, и окорок, и сыра белого пол головки вчера выкинул. На кухне говорят – это он от любви сохнет. Вот я и думаю – ты сохни, а зачем добру пропадать?
Тимофей проглотил слюну, пошутил.
– Знать бы, где то окно…
– Ишь, умный!– захихикал поваренок.– Да у того окна оба младших повара кормятся.
И он протянул Тимофею узкую грязноватую ладонь с обгрызенными ногтями.
– Только платить-то мне нечем, Ваша милость. Зато я вас в Главную башню провожу и лестницу, что к принцессе в покои ведет, покажу. Вы мне только скажите – выйдет за меня Мэви или нет. Ну, хоть в следующем году…
– Нет,– сказал Тимофей, водя пальцем по затейливым линиям на ладони,– не пойдет за тебя Мэви.
– Как так?!– Ричи Гнилое яблоко открыл рот, и Тимофей догадался, откуда у него такое странное прозвище.
На длинном худом лице открылось такое отверстие, куда легко можно было забросить и самый спелый плод, нисколько перед этим не надкусив его.
– В этом году ты женишься на богатой вдове,– изрек он со значением.– К тому же она будет уважать, и слушаться тебя, и никогда не назовет Яблоком.
– Это что, хромоножка дальней фермы?
– Бери выше.
– Да неужто, Ваша светлость, вы говорите о Синни Белые подушки? Она меня и не замечает. Ей, поговаривают, сын бондаря мил.
– Ты задаешь слишком много вопросов, – Тимофей начал терять терпение.– После нового урожая она разглядит в тебе то, чего ты и сам пока не видишь. Ну, где принцесса?
– Ступайте за мной, Ваша милость.– Озадаченный предсказанием, поваренок вывел Тимофея во внутренний двор замка.
Начинало