Я вдыхала душный воздух, спешно шагая, боясь попасть под ливень или того хуже, град. Скрыв волосы грязным капюшоном серого плаща, который протерся так, что можно было легко просеивать муку, я тоже поглядывала по сторонам, с трепетом ожидая, когда дождь прервет, порядком утомившую жару. И поверни я сейчас обратно в лес, все возможно обернулось по-иному. Но тело чесалось от несмываемой простой водой грязи и заживающих ожогов, причиной которым было солнце. Из-за практически круглосуточного пребывания под открытым небом, мою кожу покрывал неравномерный загар, кожа облезала. Приходилось много раз спать на земле или на дереве, укрывшись чем придется. Поэтому я захотела устроить себе маленький праздник: переночевать под крышей, переждать бурю, нормально отдохнуть и наконец-то помыться с мылом.
При мне была небольшая кожаная сумка, перекинутая через голову за длинный ремешок. Легкая, потрепанная, она умещала все ценное, что осталось у меня в этом мире. Ценностью были и сапоги, с высоким голенищем. Они удобно обхватывали ногу, прикрывая колени, с почти незаметными грубо выгравированными рунами на каблуках. Обещание ремесленника, заверяющего, что эта обувь, прослужит как никогда долго и подстроится под любые погодные явления, оказалось правдой. Через несколько недель скитаний в одиночестве, сбив ноги до крови, я решилась на покупку, и нисколько не пожалела большую часть от потраченных средств, захваченных перед побегом из дома.
Но на дорогую обувь здесь, в незнакомом городке, никто не обращал внимание. Те, кто отрывался от созерцания надвигающейся стихии, окидывали меня неприязненными взглядами.
Встречный мужчина, одетый в дорогой светлый костюм, с тщательно начищенными летними туфлями, заступил мне дорогу, скорчил лицо, словно унюхал тухлятину, и не стесняясь сплюнул в сторону.
– Что за сброд появился в нашем квартале? А ну пошла в Ка́дно! – громко и вызывающе обратился он.
Споткнувшись, я остановилась и сердито сдвинув брови, медленно подняла голову.
– Сударь, вы всем соблаговолите указывать направление? – спросила тихо и спокойно.
Мужчина немного растерялся, но заприметив на другой стороне дороги стражу, в бордовых мундирах, выпрямился и нахально ответил:
– Если вы впервые в нашем городе, то зашли не с того краю. Вам туда, – он указал в сторону узкой улочки. – И поторопитесь, избавив меня и моих соседей, от своего присутствия.
Очень хотелось ответить колкостью, нагрубить, но боковым зрением я заметила, как стража, следившая за порядком на улицах, внимательно наблюдает за происходящим, поэтому решила не рисковать. Оставалось только фыркнуть и развернувшись на каблуках, театрально-гордо пойти, только не туда, куда указали, а в соседний проем между домами.
«А спрятаться в бедном районе – не такая уж плохая идея», – по обыкновению мысленно разговаривала сама с собой, пока не услышала стук набоек сапог за спиной, означающий, что мной все же заинтересовались.
Не прибавляя шага, я завернула за угол дома, а там уж кинулась бежать, что есть мочи.
Петляя в переулках и подворотнях, мне посчастливилось наткнуться на развешенное постиранное белье, где, сорвав первую попавшуюся тряпку, похожую на платье, побежала вновь. Удивительно, но на своем пути мне встретилась лишь служитель Ажеруса у святилища, в белоснежном балахоне, и полосатый рыжий кот на заборе, которого пришлось согнать, дабы не мешал перелезать.
Спрыгнув с дощатого частокола, я быстро стянула свою одежду, затолкала в пыльную сумку на плече и надела украденное платье, застегнув на талии широкий кожаный поясок, когда-то подаренный матушкой на совершеннолетие. Переодеваясь, я начала осознавать, что «украла» и чувство стыда не заставило себя долго ждать. Съедаемая муками совести я критически осмотрела себя. Простое черное платье с дутыми рукавами и свободной юбкой по колено, было по размеру. Однако даже после стирки на ткани остались пятна, словно оно служило предыдущей хозяйке, в качестве одежды для уборки.
Совесть немного поутихла и пройдя мимо немногочисленных посадок деревьев, я снова оказалась на улице, выбрав направление к бедному району. Погони не наблюдалось и скоро, заприметив ободранную табличку, с тяжело угадываемой надписью "Трактир", на двухэтажном полуразвалившемся здании, я резко открыла дверь.
Она неприятно скрежетнула, а из помещения пахнуло так, что за секунду отрезвило разум. Мне захотелось развернутся. Но громкие раскаты грома, налитые темными красками тучи, сверкнувшая совсем рядом молния, заставили поежится и обреченно перешагнуть порог.
Народу в трактире было немного. За столами сидели подвыпившие мужчины и женщины. Кто-то уже спал, сложив перед собой руки, кто-то горланил песню, прерываясь на рыгание и переругивание с не любителями