История под маяком
I
Море билось у самых его ног. Скалистый берег будто сам набегал на водную гладь, тараня, врезаясь и вспенивая ее. Вода откатывалась назад, не желая вступать ни каплей на эту грешную землю. Пускай даже такую далекую, убежавшую, скрывшуюся от городов за горами, полями и лесами. Последний аванпост человеческой души, покрытый темными скалами, мхом и бурой травой, которая мерно колыхалась от дуновений морского ветра. Казалось, что дальше этого места лишь пропасть за горизонтом. Пропасть в которую медленно, нехотя заваливалось солнце, окрашивая напоследок небо в персиковые тона, так несвойственные этому пасмурному берегу. Он по-своему любил это место. Надо было забраться сюда, откуда, наконец, при всем желании невозможно было разглядеть кремлевских звезд. Их пошлое вульгарное красное свечение не доставало сюда. Слишком далеко. Здесь он невольно задумывался о бытии, о том, как он тут оказался. Казалось, что любая суета переставала иметь хоть какое-то значение. Есть море, есть маяк и есть он. И иногда где-то на краю можно разглядеть плетущиеся вдаль посудины, забредшие в этот далекий край по пути к своей пристани. Лишь одно могло выбить его из проторенной годами колеи своих размышлений. Звук приближающегося вертолета, который, как раз, стал различим среди шума прибоя и деревьев, клонящихся от ветра вдалеке. Значит, пора было подниматься наверх.
Место, где он обитал, устроено было весьма своеобразно. Утес простирался вниз от хвойного леса, как бы расстилаясь к морю, и заканчивался весьма крутым скалистым обрывом. Почти на самом краю высился деревянный православный крест. Но что бы добраться до места, где садился по обычаю вертолет, нужно было подняться ввысь по старенькой деревянной лестнице. Вероятно, некогда она была хороша и крепко сбита, но здешний соленый воздух, ветра, а главное время постепенно превращали ее в некий кривой замшелый пандус. Тем временем шум вертолета все нарастал, но торопиться смысла ему не было. Там ждали именно его. И с каждым шагом поднимаясь вверх по утесу, все отчетливее становился тот самый незабываемый запах леса. Что-то из детства, из того самого времени, когда ходил он по грибы в лес с дедом. И охота была остановиться, замереть и вдыхать этот запах. И так всякий раз, когда он поднимался по этой лестнице. Поднявшись, он обнаружил вертолет уже приземлившимся. Совсем небольшая скромная машинка, уже видавшая лучшие времена. Будто устав, опустились под своей тяжестью лопасти, и что-то внутри него продолжало гудеть подобно микроволновой печи. Из открывшейся боковой двери показалось знакомое лицо. Эти его сытые и какие-то даже неестественно румяные черты спутать с кем-либо другим было сложно.
– Михал Андреич! – человек приветственно махнул рукой.
– Здравствуй, Гриша – Михаил Андреевич протянул руку.
Рукопожатие у Григория было сильным и крепким, и порой бывало излишне сильным для руки Михаила Андреевича. Да и многое в этом человеке казалось слишком. Михаилу казалось, что слишком был он радостным, прилетая к богу на задворки и привозя старику всякое для жизни.
– Новости-то слышали? – Григорий начал выгружать сумки с провиантом из салона.
– Это смотря какие.
– Власть, говорят, сменилась, представляете? – в глазах его было неподдельное удивление, и даже какой-то молодецкий азарт.
– А новая власть маяком моим займется? – Михаил Андреевич подхватил одну из сумок, которая казалась легче других, и медленно потащил ее.
– Да они, вроде, не говорили про это. Ну, займутся, наверное, – Григорий взял оставшиеся тюки по два в каждую руку и присоединился к Михаилу на пути к старой хибарке внизу.
– Они тебе и не скажут ничего. Потому что ничего опять не сделают. В стране этой только два города есть. Остальное – так, как фантик на дороге.
– Ладно, вам, только не начинайте, – Григорий хотел было махнуть рукой, но вспомнил, что руки у него заняты, – Вы тут сами-то как?
– Да как всегда. Все тихо и спокойно. Генераторы барахлят только. И связи у меня с базой нет. Не знаю, что делать вот, – он указал в сторону могучего белого маяка, стоявшего поодаль. Как раз за ним и находилась комната с генераторами.
– Это вам сюда электрика надо. Но он только через месяц будет. Протянете?
– Я тут столько лет протянул, – Михаил Андреевич обратил взор к морю, – месяц уж проживу как-то.
Они дошли до скромного приземистого деревянного строения. Казалось, что дом стыдился нарушать пейзаж своим присутствием, жался к земле и пытался спрятаться среди травы. По сравнению с маяком, жилище Михаила Андреевича выглядело действительно непримечательно. Впрочем, и любая здешняя постройка меркла, уступая место величественному бетонному колоссу. Михаил достал ключ и отпер простенькую дверь, открывая путь внутрь. Стеною была отделена лишь спальня. Остальное – открытое пространство. Некий гармоничный симбиоз мастерской, кабинета, и кухни. Мастерская забилась в угол, кусок рабочего кабинета располагался напротив окна, где на подоконнике были выставлены