Сара прощается с ними и уходит. Не слышит больше гул улицы, звон дождя и стук собственного сердца. Бросается в канавку, наполняемую водой. Маленькая, совсем маленькая она лежит там, омываемая грязными потоками воды и пронзает взглядом небо. Совсем не тронутая пороками, нахлебавшись воды, она садится на колени, вырывает с корнем из земли траву и кладет себе на голову, распрямляет ее. Трогает голову, опускает руки в воду и снова берется распрямлять волосы из травы, по щекам стекает грунтовая жижа, смешанная с кислотным дождем. Широко распахнутые глаза, раздраженные непрекращающимся потоком ливня, смотрят все еще на небо, ждут какого-то знака. Губы, синие от холода, немного трясутся от потоков ветра и свежих холодных капель. Она вновь наклоняется к воде. Что она видит, я не знаю. Там либо она, либо ее отец, либо в воде нет отражения.
4.
Я сожгла фасоль.
В добавок кастрюлю, конфорку, крышку, кончики пальцев, пластиковую поварешку и свой язык грязный обожгла парой бранных слов. И ад следовал за ним, и адом этим была готовка. Благо есть сыр. Нет сыра. Я съела весь сыр, не оставив ему права выбора. Да, я немного пьяна.
Утром отлила себе в кружку маминого виски и развела его водой, как делает это мать со своими друзьями. Скажу честно, лучше бы я хлебнула воды из толчка.
Алкоголь я не пью и никогда не пила, это лишь вынужденная мера. Это своего рода вакцина от происходящего ужаса вокруг, я пообещала себе давно, что как только в моей жизни завершиться цикл потрясающих историй, я сразу открою окно, выкину туда пачку сигарет и бутылку. С другой стороны, если эта бутылка убьет кого-нибудь с такой высоты, то цикл начнется вновь.
Все утро и последующие пару дней я потратила на вынимание какой-то зелени из своих волос. Я черт его знает, кто ее мне туда подбросил и с какой целью, но становится даже любопытно.
Оставив все обиды, мы стали общаться втроем. Глупее, чем наши посиделки с Эриком и Домиником может быть только рассказы старшеклассниц в туалете друг другу про секс, наркотики и прерванные беременности. Или сборы упоротых рокеров, кричащих про бунт, но бухающих под лавочкой.
Во время наших встреч мы курим как можно больше сигарет, чтобы хотя бы дымом скрыть ту неловкость, которая не может не появиться между тремя абсолютно разными людьми, пьем какой-то дорогой коньяк или ром, я использую и свои персональные средства защиты. Наркота – это презерватив от социума.
Когда мы собираемся втроем, даже птицы летают не так, ветер дует мимо, небо становится серым, а город блеклым. Теперь и без того удивительная моя жизнь стала самой абсурдной моей жизнью. Мне было тяжело гулять с Эриком, понимая, что он не мой, но гулять с Эриком и Домиником, осознавая, что они пара – еще сложнее.
Сегодня мы встретились, чтобы покататься на велосипедах. Вернее сказать, сначала мы встретились для этого, потом я напомнила, что не умею на нем кататься, все расстроились, Эрик даже прослезился. Мы нашли веселье получше, как