– И еще кое-что. – Мистер Адельгейд затянулся сигарой и внимательно смотрел на него сквозь голубой дым. – В УПРБ вы будете не один.
– То есть еще… наблюдатели?
– Да.
– У них та же задача, что и у меня?
Мистер Адельгейд наклонил голову, выпустил дым.
– Достаточно знать, что они там есть.
Будут наблюдать за мной. Вот что это значит.
– Как вы находите таких… как я?
Тлеющим кончиком сигары мистер Адельгейд провел в воздухе красную черту.
– Вы сами нас находите.
– Я ничего специально не делал!
– Мы занимаемся этим уже очень давно, и терпения нам не занимать, – отозвался мистер Адельгейд. – В отличие от вас, ученых. Пара опрометчивых слов, неосмотрительная фраза в письме, определенного рода финансовые операции… И не только.
– Сигналы? – дошло до него.
– Именно. Самые весомые – сигналы бедствия.
Как угодивший в паутину мотылек.
– Я с вами свяжусь. А сейчас ступайте. Живите дни своей жизни. Аду увезет вас.
Мистер Адельгейд скрылся в доме.
Гость вышел на веранду и тут же налетел на Аду. В начале вечера здесь горел свет, а сейчас царила непроглядная тьма, как на палубе невольничьего судна безлунной ночью посреди Атлантики.
Он с трудом различал призрачный силуэт африканца. Щелкнула зажигалка, Аду поднес огонь к кончику сигареты. Солнцезащитных очков на нем уже не было. В свете пламени вспыхнула красным пустая глазница.
– Идем. – Теперь это уже не звучало просьбой.
В темноте Аду двигался уверенно, как кошка. Спотыкаясь, гость пошел следом.
3
Отца Уаймана ранило до того, как он услышал грохот «АК-47». Неудивительно. Пули этих автоматов одолевают милю за две секунды. Куда быстрее, чем звук. Ни за что не успеешь сообразить, на какой из них твое имя. Отец Уайман считал, что в перестрелке пригибаются к земле только дураки и пехотинцы. Поэтому, выполняя задачу, в орудийной башне «хамви» он всегда стоял в полный рост, вертя головой по сторонам; руки на рукоятках пулемета пятидесятого калибра[5], палец на спусковом крючке.
Отец Уайман не был священником. Патриот своей родины, менее чем три года назад окончивший школу, он любил читать Библию и говорить о Всевышнем с сослуживцами, поэтому такое прозвище ему дали товарищи по оружию на посту боевого охранения (ПБО) Терок. Уайман вел эти разговоры вовсе не потому, что в окопе под огнем резко перековался из атеиста. Он унаследовал несокрушимую веру в истинность Священного Писания от отца с матерью. Для них Библия была не старинным фолиантом с религиозными притчами. Из нее они черпали практические знания, которыми пользовались в повседневной жизни, почитали ее так же, как фермеры почитают землю, а богачи – деньги. Они не верили грязным политикам и безбожникам-ученым. Любой, имеющий глаза и смертную душу,