В итоге армия рижского епископа отползла от города, а защитники, пользуясь временным затишьем, устроили себе небольшой отдых и расслабились. И, как оказалось, зря. Немецкие шпионы тщательно отслеживали ситуацию и, заметив, что бдительность гарнизона Юрьева ослабла, подали весть своим. Уже на третий день после того, как было заключено перемирие, войска крестоносцев снова подступили к городу и, пользуясь темнотой, стали выдвигаться на рубежи для атаки. Ночь стояла темная, со стен не было ничего видно, и редкие факелы, которые швыряли вниз немногочисленные стражники, лишь бесполезно прорезали ночную тьму и гасли под бешеными порывами ветра. Да и в голову никому из защитников не могло прийти, что коварный враг нарушил перемирие и уже подкрадывается к городским валам, готовясь атаковать ничего не подозревающий Юрьев. И когда в городе внезапно вспыхнуло несколько домов, а ветер стал разгонять огонь, никто и не подумал, что с этого момента начался отсчет последних часов героической обороны.
Пока воины гарнизона и жители тушили пожар, который раздували сильные порывы ветра, а стража на стенах еще больше ослабила внимание, крестоносцы пошли на приступ. Атаковали сразу по всему периметру городских стен и, смяв немногочисленную стражу, перевалили через вал и ворвались в город. Сражения не было, а была зверская резня безоружных людей, совершенно не готовых к отражению вражеской атаки. Вячко, собрав вокруг себя верных гридней, прорубился к городским воротам, надеясь вырваться из города, но крестоносцы, не желая никого выпускать из обреченного Юрьева, подожгли мост через ров и отрезали русским путь к отступлению. Между тем вслед за братьями-рыцарями и пилигримами в поверженную крепость вошли воины из племен ливов, и бойня вспыхнула с новой силой. Завоеватели рубили всех подряд, улицы Юрьева были залиты кровью, а сам город охвачен громадным пожаром. Весь гарнизон был перебит, а в живых оставлен один лишь суздальский дружинник, которому дали коня, еду и отправили на Русь, дабы рассказал он там о мощи германского оружия. К утру на всех башнях Юрьева развевались знамена ордена – красный крест и меч на белом поле.
О событиях, которые произошли в Юрьеве в конце лета – начале осени 1224 года, нам известно из сообщений Генриха Латвийского и Василия Татищева. В дошедших до нас русских летописях этому судьбоносному моменту посвящена всего одна