И град и ветер – постулаты бытия.
Природа безразлична к своим детям,
И не божилась нянчить наше Я.
***
Есть нечто, что унылей декаданса,
Оно прозрачней рваного белья,
Потоньше ядерного резонанса —
Я говорю про внутреннее Я.
Мне кажется, разгадка где-то рядом,
Хотя неуловима как блоха:
Укусит, прыгнет и ускачет,
Но тут же возвращается сюда.
Я думаю, причина – в голове,
Где вместо браги уксус расплескался.
И надо бы держать наготове
Аптечку для кислотного баланса.
Мы сами создаём в себе пустыню,
Испепелив оазис в островок тоски.
И тянем свою душу, как рабыню,
За шагом шаг в зыбучие пески.
Тоска вредна, тоска непродуктивна,
И для души как друг неперспективна.
Тоска не терпит позитивного рассудка,
Она – язвительная спутница желудка.
***
К большому сожаленью, я не хилер,
Чтоб голыми руками чистить ум.
Но вам признаюсь – я любитель-киллер,
И радикально пользую от тяжких дум.
Чтобы кручине сразу дать отпор,
И это никакое не кокетство,
Держу в сарайчике наточенный топор —
Такое вот спасительное средство!
***
Ну что за сука моя грусть-тоска!
Опять свалилась на меня и гложет.
И я, схватив топор, колю дрова.
Надеюсь, это, как всегда, поможет!
Кот
Хотелось бы взять кота,
И рассмотреть поближе
Прищуренные глаза
Да хвост, который он лижет.
Кот – вполне сибарит
(Тут нет и грана фальши) —
Ничто ни о чем не болит;
Но я бы пошел дальше…
Я бы не ел мышей —
Какая, простите, гадость!
Лучше бы с мясом щей —
Вот для желудка радость!
Я не держал бы кошку:
Это – котята и шум.
Я бы выбрал подушку,
Чтоб совершенствовать ум.
Секунд пятнадцать в сутки
Мурчал бы как Орфей,
Все остальные минутки
Меня бы качал Морфей.
Увы, есть два-три момента,
Коих не хочется знать.
Однако перо поэта
Не может их избежать…
Жизнь кошек трудна, опасна:
Собаки не звери – скоты!
От их речей громогласных
Хоть на деревья беги!
Люди частенько гадят —
Тянут за хвост, усы.
Правда, если погладят,
То очень даже милы!
Машины, колеса, двери —
Все норовят поддеть,
И, коли мы не тетери,
Должны увернуться успеть.
Но если найдется поляна
Без страшных чёрных дыр —
Будет тебе