– Картинка не может испытывать боль, – покачал он головой. – Твое сознание хранит в памяти информацию о том, как должно быть, когда тебя убивают. Воображение играет с нами злую шутку – нам кажется, что мы испытываем боль и страх. Но это не так.
– Ты же был на войне, сражался в поле. Разве тебя не убивали там? Разве ты не испытывал боль?
– Да, было немного больно, – вынужденно признался детектив. А я только горько усмехнулась в ответ.
– Ты можешь делать все, что взбредет тебе в голову! – с жаром сказал Челейв. – Ты можешь прямо сейчас вернуться в Эдинну, отправиться в столичный Грисборг или исследовать морские просторы Лусиаки. А можешь остаться в Санакоте. Я спрятал тебя здесь подальше от других игроков, чтобы никто не мог причинить тебе вред.
– Почему ты так обо мне печешься?
– Потому что ты мне небезразлична.
Я ждала, что он скажет что-то еще, но после этой фразы Челейв помрачнел и закрылся от меня. Почему он назвал нас картинками? Я чувствую, что его «правда» далека от истины.
– Ладно, пока оставим этот разговор, – сказала я, ощущая чудовищную усталость. – Пойдем, Челейв, я познакомлю тебя с одной важной птицей. Он ходит по ангару с таким же деловым видом, как ты по офису. Можешь себе представить, что у него три «жены»? Оказывается, страусы полигамны.
Мы вышли во двор. Мне хотелось узнать у Челейва, кем он приходился мне в прошлой жизни? Раз он так заботится обо мне, значит, мы были близки, уж точно не враги. Клянусь, я вытяну из него все, что он знает. И вообще, почему я ничего не помню или так и должно быть?
– Интересно, какое сейчас небо в том мире, где мы жили раньше? – задрав голову, спросила я. – Облачное, хмурое или ясное?
– Разве это имеет хоть какое-то значение? Сейчас над нашей головой самое красивое небо, какое только можно вообразить.
***
Мы пробыли на ферме еще три дня. Я загорала на крыше дома с потрепанной книжкой в руках; Альбоса подружился со страусом многоженцем – видимо почувствовал в нем родную полигамную душу. Они очень много времени проводили вместе, и подозреваю, что иногда новоявленные друзья обсуждали не только многочисленных девушек детектива, но и меня.
Не знаю, что там такого мистер Альбоса наговорил Челсу (страусу дал кличку Челейв), но полигамная птица стала меня избегать, а я грозилась пустить ее на котлеты. Дальше угроз дело бы не зашло, ибо от страусятины, приготовленной в разных вариациях, нас уже слегка поташнивало.
На третий день я рухнула с крыши и сломала руку. Чел меня отчитал за безалаберность, а я сказала, что он говорит глупости. Даже если бы я разбилась насмерть (что маловероятно, так как дом был не более двух метров в высоту), то тут же возродилась бы «из пепла», как оно уже бывало.
Однако ломать кости все равно было больно. К вечеру рука была как новая, и мы с мистером детективом, сидя на потрепанном диване с картой нашего мира в руках, обсуждали дальнейшие планы на жизнь.
– Куда ты хочешь поехать? – спросил Чел.