Наконец, привезли задержанных. Прежде, чем вывести их из машины, охранники с автоматами отогнали нас метров на пять от двери, чтобы мы, не дай Бог, не напали на них, здоровенных вооруженных мужиков, и не отбили арестованных. Кто нас знает! После этого разгона дверца машины открылась, раздалась какая-то команда, и из машины несколько человек быстро проскочили в здание. Пашку я успела увидеть только мельком, буквально на три секунды, после чего он тоже скрылся за дверью. Дверь здания тут же захлопнулась перед нашим носом. Вот и все. От обиды и разочарования меня затрясло. Я умирала без мужа, не могла дышать без него. А его со мной не было.
Через два дня после ареста мужа рано утром ко мне приехал Мишка. Сообщил, что сегодня Пашку повезут на санкцию к прокурору, и если я хочу увидеть мужа или передать ему хотя бы записку, нам стоит тоже туда поехать. Естественно, я хотела!
– Тогда нам надо побыстрее туда отправиться, – сказал он. – Сегодня будут хоронить шахтеров, и похороны будут двигаться как раз из нашего района в ваш. Дороги все будут забиты, ведь только покойников сто пятьдесят человек! И у каждого из них есть родственники, это же просто громадная толпа получится. Даже не представляю, как мы доберемся.
Мишка как в воду глядел. Движения в их район не было вообще никакого, убрали весь транспорт. И мы с ним пошли пешком. Меня не остановил ни сорокаградусный мороз (с каждым днем почему-то становилось все холоднее), ни то, что пешком предстояло пройти более двадцати километров. Я боялась только одного – не успеть дойти к назначенному времени.
Из прокуратуры я вышла снова вся в слезах: мужа «закрыли» до суда. Ноги просто подкашивались, я не знала, как дожить до суда. Да и что – суд? Ну, посадят Пашку лет на пять, легче мне будет? Однако родня мужа заверяла меня, что вполне могут дать условный срок, надо только найти адвоката. Адвокат, – это, конечно, замечательно. Но хороший адвокат и деньги берет хорошие, а где мы их возьмем? У свекрови сроду лишней копейки не водилось, а я теперь и сама нищая. Муж деньги давно не приносил, я сама и не работала, и не училась, Пашка ведь об этом и слышать не хотел. Ну, и где, спрашивается, брать деньги?
Три месяца я жила, как в тумане. Мне действительно, даже физически, было очень плохо без мужа. Я умирала оттого, что его нет рядом, вся высохла, почернела. Черным было все внутри меня, и вокруг все было черным. Тоска, тоска, бесконечная тоска…
Переделав домашние дела, часов в пять вечера я с сыном отправлялась гулять во двор. На улице, как и у меня внутри, тоже было стыло и холодно. Как раз в это время люди возвращались с работы домой, я смотрела