Трамвайчик остановился неподалеку от дома госпожи, и Эйверин, вдохнув аромат цветов, улыбнулась. Опять поднялся ветер, но не такой сильный, как накануне. Он казался даже приятным и бодрящим. Особенно теперь, когда он щекотал сквозь легкое пальто и новое платье спину Эйверин, не прикрытую спутанной копной волос.
– Милая, беги внутрь, Эннилейн тебе обо всем расскажет. И накормит вдоволь, а то я что-то совсем забегалась. С этой подготовкой к балу столько хлопот. – Госпожа Кватерляйн закатила глаза, на щеках ее выступил болезненный румянец.
– До свидания, Дада. – Эйви коротко кивнула. – Спасибо.
– Ох, не стоит, милая! Пока я могу хоть что-то делать, я буду это делать. – Госпожа похлопала девочку по щеке и поспешила прямо по улице.
Эйверин чувствовала себя в кои-то веки легкой и свободной, несмотря на сковавший ее пожизненный договор. Она влетела по ступенькам, но, толкнув дверь, резко остановилась.
Лиловые глаза пробуравливали ее насквозь.
– Где Дада? – скрипнул господин Дьяре.
– Она ушла. – Эйви крепко сжала Крикуна, надеясь, что бельчонок поможет справиться с новым приступом страха.
– Куда? – Мужчина дернул носом, и усы его подскочили вверх. – Ты улыбаешься?
– Нет, господин, простите.
– Может… а-а-а-апчхи!.. ты закроешь эту чертову дверь?!
– Простите, господин. – Эйверин поморщилась и захлопнула дверь.
– Не так громко, бестолочь! И не смей называть меня господином. Если ты еще хоть раз это сделаешь, то будешь мочиться от страха в постель до конца жизни, поняла?!
– Да… – Эйви быстро кивнула и, не глядя на мистера Дьяре, юркнула на кухню.
Там клубился ароматный пар, на плите кряхтели чайник и мелкие кастрюльки, духовка позвякивала, сообщая о готовности пышного хлеба. Эннилейн, раскрасневшаяся, уставшая и совершенно счастливая, носилась от плиты к столу, а оттуда к чистым тарелкам, а от них к ящичкам со специями и обратно.
– Проходи, проходи, милая! – Толстушка улыбнулась так ласково, что Эйверин захотелось ее обнять. – Ну, получилось? Ты совсем наша? А чего на тебе лица нет?
Эйви поежилась: она все еще ощущала ледяной взгляд лиловых глаз. Она не привыкла жаловаться, но любопытство взяло верх над ее гордостью.
– Эннилейн, а кто такой господин Дьяре? Глаза у него…
– Да-да, глаза у Дьяре жуткие, с этим трудно спорить. – Эннилейн хохотнула. – Ты не бойся его. – Женщина понизила тон. – Мне кажется, он просто ревнует Даду к тебе.
– Он муж госпожи? – Эйви вскинула брови. – Я не хотела причинять никаких неудобств…
– Ой, что за глупости ты говоришь? – Эннилейн махнула пухлой рукой на девочку и достала из блестящего таза подошедшее тесто. – Не господин он. Не из бедных, конечно, поэтому тебе следует обращаться к нему «мистер», но и за душой у него ни клочка земли, не может он называться господином. – Кухарка обмакнула руки в желтое пахучее масло и принялась вымешивать тесто. – А потому нет у него права брать в жены нашу госпожу.