– Что?.. Что?!! Это такая шутка, что ли? Нет, я ничего не понимаю…
– Я объясню. Ты только не ори, пожалуйста, – быстро заговорила Инма, прижимая руки к груди. – Утром в поезде я познакомилась с двумя ребятами. Они чехи, их зовут Вацлав и Эва, они занимаются в театральной студии. Здесь, в Праге. Они рассказали мне, что у них просто необыкновенная система занятий!.. Помесь Станиславского и кого-то еще, забыла… Я попросила, чтобы меня записали, и Вацлав записал… Это совсем недорого, Алехандро, совсем-совсем…
– Инма, ты что, дура?
– Алехандро!
– Господи… Я не верю своим ушам!
В гневе Алехандро пнул свой валявшийся на полу пиджак. Глаза Инмы наполнились слезами. Она вряд ли понимала, что натворила. Он так хотел домой… Три последних дня эта мечта была для него путеводной звездой: поскорее вернуться в Эльче, в свою квартиру, запереться в мастерской, окунуться в тишину и привычный покой, встать перед мольбертом с чашкой кофе или крепкого чая и долго смотреть в пустой холст, постепенно начиная видеть то, что в скором времени появится на нем и будет называться картиной.
Мечта была вполне реальной и легко выполнимой, однако вот она рухнула, и Алехандро, стоя на жестком паласе босой, в расстегнутой до пупа рубашке, в перекошенном галстуке, ощущая отчаяние и бессилие, сверлил Инму своими голубыми глазами-алмазами, с трудом удерживаясь от дальнейшей реплики, поскольку в данный момент был способен сказать только какую-нибудь гадость.
Инма бросилась вон из комнаты. Алехандро услышал, как хлопнула дверь ванной и зашумела вода. Внезапно и разом все его эмоции исчезли – словно выдернули вилку из розетки. Алехандро почувствовал себя старым, опустошенным. Он опустился на кровать.
Выхода не было. Он не мог оставить ее и улететь один. Как надолго Инма была намерена задержаться в Праге? Алехандро не знал, каков срок обучения в театральной студии, но предполагал, что никак не меньше месяца. Все это выглядело довольно нелепо. Зачем учить актерскому мастерству человека, у которого таланта не более чем у заколки для волос?
И что скажет Эрнесто? Как он вообще это переживет?
Алехандро вспомнил истерические звонки Эрнесто из той давней его ссылки в Пермскую область, когда он требовал от брата или забрать его отсюда, или приехать и жить с ним. Сколько нервов тогда, за эти семь месяцев, было потрачено всеми – Алехандро, родителями, самим Эрнесто, который, впрочем, отделался легче остальных, потому что от природы и так был неуравновешенным. Но все же он с трудом перенес те семь месяцев, семь сроков, превратившиеся для него в один длительный и мучительный стресс. Никогда больше, ни до, ни после, они не расставались надолго. Эрнесто, почти с рождения вцепившийся в брата как клещ, не допускал даже двухнедельной разлуки. Так что сейчас Алехандро было даже страшно подумать, как он отнесется к тому, что они с Инмой задержатся в Чехии. Кроме того, Эрнесто и так не выносил Инму, а после этого события вовсе возненавидит. Алехандро, конечно, уже привык быть буфером между ними, но всему есть предел…
Тяжело вздохнув,