− Дьявол, как она прекрасна! Жаль, что… – не договорив, Джим Кроу с
мечтательной улыбкой испустил дух…
Немногочисленная публика благочестиво вслушивалась в гневно звучащие слова с помоста.
− … и вот каков итог его подлой, нелепой жизни. Я спрашиваю вас, добропорядочные граждане, могут ли спокойно спать младенцы, пока это безнравственное чудовище, попирает своей преступной ногой нашу благословенную страну? Как нам ни грустно, мы вынуждены учинить справедливую и грозную расправу. И пусть она послужит уроком всем потомкам! – напыщенно закончил свою речь шериф.
Вытерев вспотевший загривок, он с торжествующим видом посмотрел на зрителей, собрав их единодушные, хотя и жидковатые, аплодисменты.
− Я чегой-то не понял… К чему ты это брякнул насчёт младенцев – их вроде сроду не водилось в этом окаянном городишке? – проворчал Майк Рваное Ухо. – А так неплохо, забирает. Эх, кабы у меня не были связаны руки…
Прочертив в нежно голубеющем небе дугу, шляпка томно опустилась прямо у сапог шерифа.
− Что такое… Что это, черт возьми? – пробормотал шериф, озираясь с таким
недоумением, как будто бы к ногам его свалился кусок солнца. – Кто потерял шляпу?
Зорко осмотрев собрание, в первых рядах коего стояли судья, пара могильщиков и проповедник, он справедливо убедился, что никому из них она явно не была к лицу.
Кряхтя, шериф наклонился, чтобы подобрать её и рассмотреть поближе. Вот тогда-то вновь проявилась отталкивающая сущность конокрада и грозы младенцев Майка. Пакостно хихикнув, он подскочил к шерифу и отвесил ему сочный пинок в здоровенный зад. Вслед за этим преступник, зажмурив глаза, ринулся в петлю, намереваясь поскорее закончить начатое дело. К сожалению, он не рассчитал и, пролетев мимо, рухнул с высокого помоста наземь. Громкий вопль возвестил о его на редкость неудачном приземленье.
− О боже, похоже он переломал себе все ноги, – осенив себя крестом, невозмутимо промолвил проповедник.
…Ещё более потрясающий вопль несколько минут спустя разнёсся из темнеющих глубин старательского шурфа. Подслеповато щурясь, весь с головы до пят в жёлтой глине, Джо Бизонья Шкура выполз под чистое, сияющее лазурью небо. Вот уже долгое время старик, поглощённый думами о коварных свойствах залегающих где-то в глубинах рудных жил, не замечал ни неба, ни усеянной весёлыми цветами зелёной прерии, ни сказочно голубеющих в дымке живописных гор.
Мозолистые пальцы Джо осторожно ощупывали шелковистую поверхность шляпки. В глубине спутанной, жёлтой от песка и глины, бороды родилась несмелая улыбка. За ней стояли загнанные в самый угол очерствевшего за годы странствий сердца тоска по дому и нормальной человеческой жизни.
Заслышав крик, старатели, побросав работу, устремились к заявке старого Джо. Кто, знает,