такая история. Шёл Знайчик со своей мамой, грыз любимую морковку, и было ему
хорошо. Вдруг мама почувствовала неладное и говорит:
– Не отходи от меня далеко.
– Хорошо, мама, – послушно сказал Знайчик.
И тут же отпрыгнул в сторону. Испугался проползающего мимо ужа.
– Мама, змея! – закричал Знайчик.
– Видишь на голове два золотых пятнышка? – успокоила ребёнка мама. – Это не змея, это
уж.
– Тот самый уж? – удивился Знайчик. – Из стихотворения “Уж небо осенью дышало”?
Не успела зайчиха вспомнить, кто автор стихотворения, как между ней и зайчиком вырос
высокий-превысокий забор. Знайчик от неожиданности уронил морковку. Свою самую
любимую, которую даже во время землетрясений и извержений вулканов не ронял.
– Ничего страшного, – подумал Знайчик про забор, – сейчас обойду.
И пошёл вперёд.
– Рано пока волноваться, – решила зайчиха, – сейчас обойдёт.
И тоже пошла вперёд.
Идут они, идут, а забор не кончается.
– Сейчас, сейчас, – уговаривает себя зайчиха, – сейчас кончится.
А у самой в груди всё холоднее и холоднее становится.
– Мама, – кричит Знайчик из-за забора, – а сколько ещё забор метров будет? Десять?
Он дальше десяти считать не умел.
– Что ты, что ты, – успокаивает его зайчиха, – не больше пяти.
И идут дальше. По бескрайним степям идут, в бескрайних степях забор. По отвесным
горам ползут, на отвесных горах забор. По бушующим океанам плывут, и в бушующих
океанах тоже забор.
Совсем выбились из сил. Плетутся, еле лапами передвигают. И очень скучают друг без
друга. Вдруг Знайчик обо что-то споткнулся и упал.
– Мама! – кричит он. – Тут морковка, которую я уронил. Мы что, всю землю кругом
обошли?
Морковка??? Зайчиха чуть в обморок не упала. Это что же – вокруг всей земли между
ними теперь забор? И они никогда больше не увидят друг друга? Вот напади на них
сейчас стая голодных волков – и то не так страшно.
– Что ж, нарисую свою маму на заборе, – подумал Знайчик, – и буду на неё смотреть.
Взял кусочек красного кирпича, который валялся неподалёку, и стал рисовать маму.
– Знайчик, что ты делаешь? – грустно спросила мама. – Наверное, плачешь?
– Рисую тебя на заборе, – ответил Знайчик.
– Вот здорово! – немножко обрадовалась зайчиха. – Нарисую и я тебя! И буду смотреть, когда соскучаюсь. То есть и днём, и ночью.
Взяла кусочек белого кирпича, который лежал у неё под лапами, и стала рисовать зайчика.
– Надо сделать так, – решил Знайчик, – чтобы маму было видно издалека.
И начал нажимать на кирпич изо всех сил.
– Пусть рисунок будет виден и в дождь, и в туман, и в снег, – подумала зайчиха, и тоже
нажимала на кирпич, как только могла.
Так они рисовали-рисовали, нажимали-нажимали, и вдруг смотрят, и глазам своим не
верят