Тишина окутала все вокруг, Эстер поймала себя на мысли что кричит. Открыв глаза, она увидела, как ее муж с ужасом смотрит на нее, и через одно мгновение, он был сорван с места и вылетел из комнаты, пролетел через гостиную и шмякнулся о стену. После чего рухнул на диван, перекатился с него, зацепил журнальный столик и получил по голове бутылкой виски, что слетела со столика.
Крик затих…
Эстер посмотрела вокруг. Внутри нее все было спокойно, будто она выпустила из себя весь страх и всю ненависть. В соседней комнате все также шумел телевизор. И лежало тело ее мужа. Она тихо съехала по стене на пол и обхватила голову руками, запустив пальцы в свои длинные темные полосы.
Глава 2
Эстер пришла в себя окончательно уже на улице, она не помнила, как прошла мимо мужа, как забрала вещи, как сбегала по лестнице и столкнулась с соседкой снизу, на ее приветствие, она лишь тяжело дыша, не оглядываясь, пробежала мимо.
Голова была будто чистый лист. Было еще 21.40.
Морозный воздух бил в нос, раскрывая легкие до их глубин, дышалось легко. Фонари ровными рядами вырисовывали изогнутые линии улиц.
Мимо быстро шагающей женщины с рюкзаком, пронеслась машина ловцов и скрылась за углом. Это был черный фургон с зеленой мигалкой.
Город был как на ладони. Любая несанкционированная вспышка перехватывалась и отслеживалась. После чего туда направляли отряд зачистки.
Эстер даже не заметила, что они направлялись в сторону ее дома. Она лишь шла вперед, смотря себе под ноги. Такое состояние называется прострация, когда ты не осознаешь реальность в полной мере. Когда ловишь себя на мысли, что все что происходит вокруг лишь сон или бурная фантазия.
Эстер остановилась, как вкопанная. Только сейчас до нее, наконец, дошел тот факт, что идти к матери и дочери ей нельзя, так как это очень опасно. Что стало с семьей того мальчика.
Она была разорвана на мелкие ошметки. Внутри нее все оборвалось. Если дела и правда обстоят так, то ей уже возможно и не удастся увидеть родных. Либо ее поймают, что очень вероятно в городе, либо она может навредить родным.
В ее голове мысли, словно рой диких пчел, так сильно сменяли одна другую, с каждой секундой обрезая все сильнее ту тонкую нить, что еще хоть как то дарила радость и смысл в ее жизни.
Она сорвала рюкзак с плеча и с силой кинула его об стену ближайшего дома.
– Блять! Чертов Уильям! Тварь! Подонок! Гребаный метеорит! Тварь! Тварь! – Она принялась пинать снег и, лежащий на земле рюкзак. Била она так неистово, что рюкзак влетал в стену и падал вновь к ее ногам. Она достала сотовый и запустила его в стену с такой силой, что тот отколол кусок фасадного кирпича. Потом вновь принялась за рюкзак, нанося удар за ударом. И била их до тех пор, пока не упала и не уткнулась