– В какую книгу? – безнадежно простонала я и сама повторила ответ девочки, услышанный в прошлую ночь. – В ту, что на кухне. Настя, что это за книга?
– Не знаю, – честно ответила девочка, – только впиши нас поскорее, пожа…
Голос прервался на полуслове. Вдруг стало очень тихо, неестественно тихо. Такое ощущение, наверное, возникает у внезапно оглохшего: не слышно даже тишины. Я попыталась позвать Настю, но не смогла. Приступ кашля сдавил горло, я обхватила его руками. Внезапно кто-то появился прямо передо мной, схватил за плечи и начал грубо трясти. В лицо ударил запах влажной земли, и я проснулась.
Меня била мелкая дрожь, я закричала. Крик был долгим, он был призван убедить меня в наличии слуха и голоса.
Часы показывали 6:48. Я с радостью отправилась в душ. Потом позавтракала в спальне перед телевизором: находиться рядом с этой чертовой книгой было для меня невыносимо.
Уроки прошли словно во сне. Днем я позвонила Александре, чтобы справиться о состоянии Леонардо. Все-таки он – единственное близкое мне существо на этом свете. Поэтому я была очень благодарна Александре за то, что она лично следила за ним. Мои родители – члены большой семьи под названием "искусство", мне там места нет. Как, впрочем, и другим детям, не пожелавшим пойти по родительским стопам. Ладно. История стара, как мир.
К вечеру страх перед серым коридором начал настойчиво одолевать меня. Разумеется, я не допускала ни малейшей возможности того, что все, что сейчас происходит, – реально. Пережитая травма стала всему причиной, в этом я была уверена. И все же мне панически не хотелось оставаться одной. Я позвонила Кириллу.
Он приехал через пятнадцать минут и тут же отправился на кухню готовить ужин:
– Наверняка сидишь на суши и пицце? – Он тепло улыбнулся и вернулся к котлетам с овощами.
Я улыбнулась в ответ. Он так мило смотрелся у плиты. И все эти ароматы… Почему мы не вместе? Ах, да! Он захотел стать моим мужем. Почему же этого не произошло? Он замечательный человек, самый лучший мужчина на свете! Ах, да. Я его не люблю. Какая глупая причина. Какое ужасное последствие детства, лишенного родительской любви. Неумение любить. Или, может быть, страх влюбиться, а потом потерять, осознать в один страшный момент, что твоя чистая, бескорыстная любовь всегда была безответной. Именно поэтому я всегда была честна в своих чувствах. Кирилл, ты мне очень-очень дорог, но я не испытываю к тебе любви. Прости. Прощаю.
Мы поужинали котлетами и рисом. С ним было так легко и уютно. Он рассказал о своем новом начальстве, о том, что это самое начальство разглядело в нем организаторский талант и повысило в должности.
– Зимой хочется отдохнуть на солнечном острове. Может, составишь мне компанию?
Я быстро кивнула, неожиданно для себя:
– Конечно. А куда именно поедем?
– Выбирай сама. Только чтобы там был пляж.
Зазвонил телефон. Кирилл встал из-за стола:
– Ответь, а я пока помою посуду.
Тихий голос Александры не предвещал ничего хорошего.
– У