Стеттиниус уже начал движение задом в направлении кресла, но «на полпути» задержался.
– Я не против кредита: я против благотворительности и торопливости. Ситуация требует от нас, защиты, прежде всего, интересов Соединённых Штатов.
Седалище госсекретаря, наконец-то, совместилось с сиденьем кресла.
– Разрешите, сэр?
Рузвельт доброжелательно обозрел аккуратно воздвигнутый пальчик военного министра Стимсона.
– Прошу, Генри.
– В вопросах отношений с русскими некоторые считают меня «ястребом».
Стимсон ухмыльнулся – и пошёл глазами по лицам соратников по администрации. Вряд ли – в поисках «некоторых»: последние – в лице Гарри Гопкинса – отсутствовали по причине недомогания и «неприглашения».
– Но, если я и «ястреб», то лишь тот, который изображён на гербе Соединённых Штатов!
Высокопарной патетике генерала не помешала даже маленькая неточность: на гербе Соединённых Штатов был изображён не ястреб, а куда более редкая птица – белоголовый орёл.
– Я – патриот своей Родины, и не вижу необходимости приносить её интересы в жертву кому-либо! Особенно – классовому врагу, если использовать большевистскую терминологию. То, что Германия обречена, уже ни у кого не вызывает сомнения.
Сидящие в Овальном кабинете дружно закивали головами.
– Думаю, что ни у кого не вызывает сомнений и то, что между Россией и Германией находится Европа.
Участники заседания заулыбались так же дружно, как минутой раньше кивали головами: всем пришлась по душе солдатская интерпретация вопросов физической географии. Даже президент – и тот заставил мышцы лица немного поработать. В силу этого Стимсон ещё круче выкатил грудь.
– Я уже докладывал президенту свою мысль о том, что предварительным условием любого долгосрочного сотрудничества с русскими должны стать изменения в… в…
Он закатил глаза к потолку, потом защёлкал пальцами, и, наконец, обратился за помощью к Леги, начальнику штаба при Верховном главнокомандующем и одновременно главе Объединённого совета начальников штабов.
– Как, там, их, Билл?
– «В классовой природе советского государственного строя», – с готовностью процитировал адмирал. Наверняка, ему уже не однажды доводилось слышать эти слова от Стимсона, если он затвердил их, как строевой устав.
– Вот именно, джентльмены! –