Рузвельт оживился, если полуживую мимику его можно было считать оживлением.
– Я слушаю Вас, Генри.
– Как Вам известно, сэр, русские запросили у нас кредит на сумму шесть миллиардов долларов, с рассрочкой платежей на тридцать лет, под два с четвертью процента годовых, с началом платежей через десять лет.
– Да, я помню, Генри.
– Я внимательно изучил наши возможности, и, насколько это было возможно – их потребности.
– И? – вновь улыбнулся Рузвельт.
– И пришёл к такому заключению: помогая русским, мы поможем себе. А, помогая себе, русские помогут нам.
Улыбка медленно сошла с лица Рузвельта, и её тут же заместило выражение досады. Выражение было лёгким, почти неуловимым, но Моргентау слишком долго «служил при дворе» для того чтобы без труда «взвесить» и «уловить». Результат анализа не остановил его, и он принялся «наносить точечные удары» и «бить по площадям». Последнее – чтобы «наверняка».
– Готов пояснить, сэр. Этот кредит позволит нам загрузить русскими заказами наши производственные мощности, а закупки русскими нашей продукции дадут нам возможность избежать очередного кризиса перепроизводства.
Моргентау был прав, потому что излагал аксиомы: кредит даётся под поставку товаров. Это не заём, который позволяет заёмщику использовать полученные деньги по своему усмотрению. Отсюда – прямая выгода для того, у кого много товара, и кто хочет получить за него много денег.
Но даже аксиома не сумела прогнать с лица президента выражение скепсиса. И Моргентау «поднажал».
– Сэр, русские могут ведь разместить свои заказы у конкурентов – хотя бы, в той же Англии! Мы не можем не учитывать этого обстоятельства.
– Боюсь, что Вы заблуждаетесь насчёт сэра Уинстона, Генри, – усмехнулся Рузвельт: тонко, почти неуловимым движением глаз, даже без подключения лицевых мышц.
– Допустим, сэр, – слегка «отступил во вторую линию» министр финансов, и тут же перешёл в контрнаступление. —
Но, помимо Англии, есть и другие претенденты на русский карман. Кроме того, нам следует видеть перспективу, мистер президент.
– Какую именно, Генри?
– Русские в скором времени сами могут составить нам конкуренцию на внешнем рынке!
– Ну-у-у! – насмешливо протянул Рузвельт, на этот раз не поскупившись на качественную усмешку. «Довод» не поколебал уверенности Моргентау.
– Да-да, сэр! Не забывайте о том, что Сталин в лапотной России за несколько лет создал те отрасли промышленности, о которых его «предшественник на троне» император Николай и не слышал!
– Но у русских после войны будет такая разруха!
В голосе президента не было ни грана сомнения в собственной правоте. Но и это не подвигло министра финансов «в верном направлении».
– Да,